Форум » РЕЛИГИЯ-МИФОЛОГИЯ-КУЛЬТУРА » *Православная церковь в Германии канонизировала Александра Шмореля* » Ответить

*Православная церковь в Германии канонизировала Александра Шмореля*

Augustus Ardens: *Православная церковь в Германии канонизировала Александра Шмореля – выходца из России* В Русской православной церкви в Мюнхене канонизировали нового святого. Он совсем не старец – молодое, волевое, открытое лицо. Его звали Александр Шморель. Этнический немец, выходец из России, он создал в нацистской Германии известную антифашистскую организацию "Белая роза". С розой в правой руке его и будут изображать на иконах. Когда его схватило гестапо, ему было 25 лет. Шморель - первый новомученик, прославляемый после возобновления канонического общения Московского патриархата и Русской православной церкви за рубежом. Свиток в руках у юноши в белом одеянии - предсмертное письмо. Студент-медик Александр Шморель, изменник Рейха для гестапо, мученик - для верующих, а для друзей просто Шурик на иконе рядом с оптинскими старцами и царем Николаем II. Имя Александра Шмореля произносят во время каждой литургии. Он родился в Оренбурге, после революции оказался в Германии. Всю жизнь считал себя больше русским, чем немцем. В начале войны студент Мюнхенского университета пошел на верную смерть, бросив вызов нацизму. И сегодня в Русской церкви, возведенной рядом с местом его гибели, прославляют святого новомученика Александра. "Если бы он в момент казни, прорвав границы времени и пространства, увидел бы то, что мы имеем сейчас здесь, то его душа бы восторжествовала; и я знаю, что она торжествует; и для нас это – его торжество", - говорит ключарь кафедрального собора святых новомучеников и исповедников Российских в г.Мюнхене Николай Артемов. "Белая роза", так назвали юные медики свою антифашистскую организацию, наводнила нацистскую Германию листовками. В них юные врачи взывали к чести и совести солдат и офицеров Вермахта. А народ призывали к покаянию. Их выследило гестапо. Судили быстро. Приговор: смерть под ножом гильотины. Сложно себе представить, что Александр Шморель не знал, чем это все закончится. Вот так просто разбросать смертельно опасные листовки на глазах у всех - тех, кто даже при встрече вместо того, чтобы сказать "здравствуй", застывал в нацистском приветствии. В Мюнхенском университете в том месте, где упали листовки - мемориал в память казненных студентов. О трагической истории "Белой розы" и русском немце Александре Шмореле здесь знают все. "Все говорят о Гитлере, о том, что все было ужасно, и мало кто – о том, что были мужественные люди, которые противостояли системе – нацизму", - говорит студент Бенедетто Будратто. Пожилой человек приходит сюда каждое воскресенье, большую часть службы он смотрит на икону. Николай Гамасаспян был другом Александра Шмореля. После того, как Шурика схватило гестапо, он пытался его спасти. Друзья уже подготовили побег из камеры смертников. Но Шморель в последний момент бежать отказался. "Александр Шморель сказал перед смертью, что он не жалеет, что поступил так, потому что он бы не мог спокойно жить, если он видит эту неправду, и промолчать", - рассказывает друг Александра Шмореля Николай Гамасаспян. Александра Шмореля казнили 13 июля 1943 года. На его могилу до сих пор приносят белые цветы. В память о борьбе за свободу, за которую он отдал свою жизнь, свободу, о которой он так мечтал, и которую так и не увидел. Источник: http://www.1tv.ru/news/culture/198334 *LES JOYAUX DE LA PRINCESSE* "Die weiße Rose" [1997] Tracklisting: 1. Tiefe Sehnsucht (Zu Neuen Ufern) (2:43) 2. Die Natur Ist Jetzt Mit Waffenkland Erwacht (3:14) 3. Untitled (0:11) 4. Jetzt Aber Tagts (3:30) 5. Der Reissend Hinabschäumt (1:13) 6. Rösen Des Lebens (2:12) 7. Die Jugend Trauert (Marche Funêbre) (1:13) 8. Weiße Blätter (3:41) 9. Letze Kampf Des Lebens (4:18) 10. Die Flammen Entbunden (5:21) 11. Weiße Rose (6:34) 12. Der Abschied (3:22) 13. Tiefe Sehnsucht (4:28) 14. Sag' Mir "Adieu" (5:04) 15. Untitled (0:15) Скачать: http://nnm.ru/blogs/dyaga/ljdlp_regard_extr234me_1997_flac/ Инфо о LES JOYAUX DE LA PRINCESSE: http://ru.wikipedia.org/wiki/Les_Joyaux_De_La_Princesse Святой новомученик Александр, моли Бога о нас!

Ответов - 7

Augustus Ardens: Именно это и есть НАСТОЯЩИЕ "катакомбы" XX века. Есть какой-то особый символизм в сей канонизации, ибо Церковь Христова прославила святого новомученика Александра Мюнхенского. Впрочем, Sapienti Sat. Александр Мюнхенский – отныне так звучит имя святого, церемония прославления которого завершилась в минувшие выходные в Германии. Первым святым русского зарубежья, канонизированным в сослужении Русской православной церкви за рубежом и Московского Патриархата стал герой немецкого Сопротивления уроженец Оренбурга Александр Шморель. Святой новомученик Александр, моли Бога о нас, грешных!

Augustus Ardens: прот. Николай Артёмов *“Не забывайте Бога!!!”: К 50-летию со дня убиения Александра Шмореля (1993)* В связи с панихидой по казненном 13 июля 1943 года Александре Шмореле, его брат, живущий в Мюнхене, передал нам документы и письма, свидетельствующие о глубокой вере А. Шмореля и о его тесной связи с нашим мюнхенским приходом. Бывший приходской священник, а впоследствии архиепископ Берлинский и Германский Александр, посещал А. Шмореля в тюрьме. Письмо 1941 года показывает, как Шморель вступил на свой христианский путь. Таким людям чужда любая лояльность по отношению к Бого- и человеконенавистническим системам. Неудивительно поэтому, что он категорически отказался просить о помиловании у тогдашних властей. Письма Александра Шмореля, написанные в камере смертников, озаряет неподдельный свет предстоящей ему мученической кончины. Они не нуждаются в комментариях. Однако сегодня, в обстановке споров о прошлом и настоящем КГБ и Штази, они призывают задуматься о духовном опыте людей, верою укрепленных в противостоянии силам зла – во все времена и в разных странах. Да поможет нам этот опыт в наше лукавое время не уклоняться на лукавые стези. Александр Шморель был одним из основателей “Белой Розы”, группы сопротивления национал-социалистам, известной не только в Германии, но и за ее пределами. Он был казнен 13 июля 1943 года. Отец Александра, д-р Гуго Шморель, вырос в Оренбурге, изучал медицину в Мюнхене, а в начале 1-й мировой войны работал ассистентом при мед. институте по внутренним болезням в Москве. Ввиду растущих антинемецких настроений он был вынужден уехать в Оренбург. Там д-р Шморель женился на Наталии Петровне Введенской, дочери священника. Год спустя, 3/16 сентября 1917 г., у них родился сын Александр, которого крестили в Православие. Но через год мама Таля, мать Шурика (так их до сего дня зовут в семье Шморелей) скончалась от тифа. Второй раз отец женился в 1920 г. в Оренбурге на дочери владельца пивоваренного завода, который был родом из Баварии. Поэтому семья Шморелей, покинув страну во время гражданской войны, в конце концов оказалась в Мюнхене. Воспитывала Шурика (также брата и сестру его от второго брака) нанятая отцом няня -Феодосия Константиновна Лапшина, простая женщина из села Романовка, Саратовской губернии, певшая на похоронах матери Шурика. Чтобы вывезти ее из России, ее записали вдовой усопшего брата отца, превратили в Франциску Шморель. “Няня” сорок лет делила с этой семьей и радости и горе. Могила “Франциски”-Феодосии – в нескольких шагах от могилы Александра на мюнхенском кладбище “Перлахер форст”, которое находится рядом с местом его казни: тюрьмой “Штадельхайм”. Любовь Александра к Православию и России, к Православной России, несет на себе отпечаток любви к матери и верующей “нянюшке”. Брат и сестра Александра, Эрих и Наташа, были католиками, но язык в семье оставался русским, о чем упомянуто и в протоколе допроса Гестапо: “Эти данные в любое время можно проверить у моих родителей и домашнего персонала. В этой связи я признаю, что в доме моих родителей почти исключительно говорят по-русски” (26.02.1943, стр. 5). Священник мюнхенского прихода преподавал Александру Шморелю уроки закона Божия. “Я сам строго верующий приверженец Русской Православной Церкви”, – сказал он потом на следствии (01.03.43, стр. 19 об.). Материалы дела были захвачены после взятия Берлина и увезены в Москву. Другие материалы “Белой Розы” вернулись в Берлин. Дело А. Шмореля задержали в Москве. Там оно было обнаружено в архивах несколько месяцев назад. Выросший в Германии молодой эмигрант Александр, в жилах которого текла русская и немецкая кровь, осмыслял свою жизнь в свете высшей духовной истины. Как и другие участники “Белой Розы”, он сперва потянулся к движению национального возрождения, привлеченный проповедуемыми там идеалами, но, подобно другим, впоследствии отошел от него. Характерно для исторической ситуации, что отношение А. Шмореля к происходящему определялось постепенно. Но путь этот был прямым и неуклонным. Александр отмечает в своих показаниях “о личных обстоятельствах”, что летом 1943 года должно было завершиться его медицинское образование. Однако путь его завершился летом 43-го не благополучным окончанием университета. Было здесь завершение высшее: исполнение образования внутреннего человека, запечатленное праведной кончиной. Окончив гимназию в 1937 г., Александр вступил в рабочие отряды (арбейтсдинст), год обучался в артиллерийских частях, затем полгода как санитар. Унтерофицером выписался в 1939 г., чтобы учиться медицине, сперва в гамбурском, а потом мюнхенском университете. В автобиографических показаниях сказано: “Вступая в 1937 году в немецкую армию (я поступил добровольно), я принес присягу фюреру. Я открыто признаюсь, что уже тогда мне внутренно что-то претило, но я объяснял себе это необычностью военной жизни и надеялся впоследствии приобрести иной настрой. Я несомненно обманулся в этой своей надежде, так как в кратчайшее время вступил в конфликт со своей совестью, задумываясь о том, что ношу форму немецкого солдата, а с другой стороны симпатизирую России. В возможность войны с Россией я тогда не верил” (Дело стр. 5 об. и стр. 6). В действительности дело обстояло не так просто. Александр пытался отказаться от принесения присяги. Согласно личным свидетельствам, он пошел не “добровольно”, а надеясь поскорее отделаться от армии, призыв в которую был неизбежен. Симпатизировавшие отказавшемуся от присяги молодому человеку начальники обратились к его отцу и объяснили всю опасность ситуации. Совместно с отцом они добились смягчения позиций Александра. Он принес присягу, а сам инцидент замяли, объяснив все “нервным кризисом”. Учась в университете, Александр усиленно занялся русской литературой, что еще сильнее укрепило его в любви ко всему русскому. В 1940 г. служивший в санитарной части на западном фронте во Франции, он, наконец, летом 1942 г. провел три месяца в России как фельдвебель санитарной части. Он заявляет следователю, что принадлежность к медицинскому персоналу спасло его от необходимости отказаться от службы, поскольку применение оружия было для него абсолютно исключено. Тем же летом они с другом Хансом Шоль решили выступить против национал-социализма. Из протоколов следует, что инициаторами были только эти двое. (Но надо учитывать, что Александр не знал, где находятся остальные участники “Белой Розы”, что они уже казнены 22 февраля, среди них и ближайший его друг Христоф Пробст, от которого он еще пытается отвести обвинение). Всего было издано четыре “Листовки Белой Розы” и позже, когда студентами был привлечен проф. Хубер, еще и воззвание “Ко всем немцам”. Поначалу это были сотни листовок, затем и тысячи, распространяемые по территории рейха. Для их рассылки А. Шморель ездил на поезде по Австрии, а для производства приобрел множительную технику. Друзья также писали на стенах лозунги “Долой Гитлера!” – “Свободу!” и т. д. Следствие пытается обнаружить связи с иностранными силами. Но А. Шморель, признавая “государственную измену”, категорически отвергает обвинение в “измене родине”. Листовки “Белой Розы” свидетельствуют о четком противопоставлении христианских ценностей и культуры нацистскому идоло-языческому варварству. “Самое недостойное для культурного народа, не сопротивляясь, предоставить ‘управлять’ собою клике безответственных властителей, преданных темным страстям…” – так начинается первая из листовок “Белой Розы”, подчеркивающих обращение к высшему Божьему дару, к свободной воле. Отсюда и призыв противостать “атеистической военной машине” (№ 1). Сопротивление названо “святейшим долгом всякого немца”. И это не только из сострадания к жертвам; надо ощутить свое соучастие и свою вину. “Своим апатичным отношением к этим темным личностям он предоставляет им возможность так действовать, он терпит это ‘правительство’, которое несет такую безмерную вину, да он же и сам виноват, что оно вообще могло возникнуть! Всякий хочет считать себя свободным от такого соучастия в вине, и каждый, поступая так, опять засыпает со спокойнейшей, чистой совестью. Но он не может освободить себя, всякий виноват, виноват, виноват! Но еще не поздно…” (№ 2). “Не скрывайте вашу трусость под покровом мнимой мудрости! Ибо с каждым днем, пока вы медлите, пока вы не сопротивляетесь этому исчадию ада, ваша вина возрастает подобно параболической кривой все выше, все выше” (№ 3). “Всякое слово, исходящее изо уст Гитлера – ложь. Когда он говорит ‘мир’, он имеет в виду войну, а когда он именует Всевышнего, то он изрыгает страшнейшую хулу, ибо имеет в виду власть лукавого, падшего ангела, сатаны. Уста его – смрадная пасть ада, и власть его отвержена в самой ее основе. Конечно надо вести борьбу против национал-социалистического, террористического государства рациональными средствами; но кто еще сомневается в действительном существовании бесовских сил, тот далеко не понял метафизическую подоплеку этой войны. За конкретным, чувственно ощутимым, за всеми вещественными и логическими соображениями стоит иррациональное, т. е. борьба против демона, против вестника антихристова. Везде и во все времена бесы во тьме выжидали того часа, когда человек ослабеет, когда он самовольно покинет то свое место в миропорядке, которое ему назначено Богом на основе свободы, когда он поддастся давлению зла, выйдет из послушания силам высшим, сделав первый шаг добровольно, будет гоним ко второму и третьему шагу со все возрастающей скоростью – но и везде и всегда, во времена величайшей нужды человек вставал – являлись пророки, Святые, соблюдшие свою свободу, которые указывали на единого Бога и с Его помощью призывали народ к покаянию. Да, человек свободен, но он беззащитен против зла без истинного Бога, он как корабль без руля, предоставленный буре, как младенец без матери, как растворяющееся облако. “Может ли быть, так спрошу у тебя, тебя – христианина, может ли присутствовать в этом поединке за сохранение твоих высших ценностей какая бы то ни было нерешительность, игра интриг, оттягивание решения с надеждой, что кто-то другой за тебя поднимет оружие, чтобы тебя защитить? Не дал ли Сам Бог для борьбы тебе силу и мужество? …Хотя мы знаем, что национал-социалистическая власть должна быть сломлена военными средствами, мы ищем обновления для тяжело раненого немецкого духа изнутри…” (№ 4). Познание своей вины необходимо для возрождения, и оно же обязует к борьбе против Гитлера с его пособниками, приспешниками, членами партии, квислингами и т. д. Листовки содержали призывы к поискам ближних-единомышленников, с тем, чтобы “вскрыть и расширить бездну между лучшей частью народа и всем тем, что связано с национал-социализмом”, а что касается соучастников режима, даже самых незначительных, надо сделать так, чтобы никому впоследствии не удалось “в последнюю минуту наспех сменив знамена, делать вид, будто ничего не произошло!” (№ 4). Призыв к “пассивному сопротивлению” во всех областях жизни – культурной, экономической и военной – перерастал в страшное слово “саботаж”. Такова была “вина” Александра Шмореля перед нацистским молохом в день его ареста (24 февраля 1943). Случайно узнав об аресте Ханса Шоль 18 февраля, Александр сразу пытался бежать через горы, но, увидев безнадежность этой попытки, вернулся в Мюнхен (он опирался на друзей из русских эмигрантов, о которых на допросе умалчивает). Он не знал, что в тот день в газетах появилась его фотография с обещанием вознаграждения за поимку “государственного преступника”. Во время воздушной тревоги представители власти узнали его в бомбоубежище по описанию угрозыска. Вот его первые слова на второй день после ареста: “В первую очередь я хочу снова подчеркнуть, что я по своему мышлению и чувствованию больше русский, чем немец. Но я прошу учитывать, что я не отождествляю Россию с понятием большевизма, напротив я – откровенный враг большевизма” (26.02.43, стр. 1). А. Шморель здесь отмечает, что война с Россией поставила две задачи: “достичь уничтожения большевизма и избежать потери земли для России”, а также защиты немецкого народа от беды: “В конце концов отчасти во мне есть и немецкая кровь, та же, которая массово уничтожается в настоящей войне”. Результат: “…я не мог довольствоваться ролью тихого противника национал-социализма, но, заботясь о судьбе двух народов, считал себя обязанным внести свою лепту в изменение основ [конституции? - пер.] рейха”. Причем: “То что я сделал, я сделал не несознательно, но я даже расчитывал на то, что в случае обнаружения мог потерять жизнь. Я это просто игнорировал, потому что для меня внутренний долг бороться против национал-социалистического государства стояла выше” (26.02.43 стр. 1 и об.). Спокойствием и честностью проникнуто и “Политическое исповедание”, которое Александр собственноручно написал 8 марта 1943 г. Он излагает здесь, каким должно быть, по его мнению, правительство народного доверия: оно призвано руководить народом, но руководить учитывая его волю, признавать свои ошибки и исправлять их, и, следовательно, признавать оппозицию, указывающую на эти ошибки. Его соображения об интеллигенции, оторвавшей себя от народа, несомненно навеяны русским опытом. Политика для Александра вторична, первично же - духовно-нравственное измерение. “Я поэтому ни в коем случае не поборник монархии, демократии, социализма, или как бы ни назывались эти разные формы. Что хорошо для одной страны, даже наилучшее, может быть для другой страны самым неправильным, ей наименее подходящим. Вообще ведь все эти формы правления – лишь внешности”. Что касается России, то “как русский” (каково это звучит из уст полу-немца в застенке гестапо!) А. Шморель в духовно-нравственном свете исповедует, что царскую власть считает наилучшею для России. “Я этим не хочу сказать, что государственная форма, царившая в России до 1917 года была бы моим идеалом – нет. Эта царская власть* тоже имела свои недостатки, быть может даже очень многие, но ее основы – верные. В царе русский народ имел своего представителя, своего отца, которого горячо любил – и это по праву. В нем видели не столько главу государства, сколько именно отца, попечителя, советчика народа – и опять же с полным правом, ибо таково и было отношение между ним и народом. Не ладно обстояло дело почти со всей интеллигенцией, которая полностью потеряла связь с народом и так больше и не нашла ее. Но, несмотря на смертельно больную интеллигенцию, а следовательно и правительство, я считаю, что для России царская власть – единственно правильная форма”. Властолюбие лишает национал-социалистический режим возможности откликаться на нужды народа. И вот: “Я даже склонен почти всегда отдать предпочтение авторитарной форме государства перед демократической. Ведь куда нас завели демократии, это мы все видели. Авторитарную государственную форму я предпочитаю не только для России, но и для Германии. Однако народ в своем главе должен видеть не только политического вождя, но и отца, представителя, покровителя. А в нац.-соц. Германии, я думаю, дело обстоит не так”. А. Шморель упрекает это немецкое правительство в захвате территории и возношении своего народа путем насилия. Почти дословно цитируя “Пушкинскую речь” (1880) Ф. М. Достоевского с его эсхатологически-нравственной перспективой “братского единения” через “спасительное слово” (Христос, Православие), он пишет: “Народ имеет право встать во главу всех других народов и вести их к окончательному братству всех народов - но ни в коем случае не путем насилия. Только когда он знает спасительное слово, высказывает его, и тогда все народы следуют ему добровольно, убедившись в истине и веруя в нее. Этим путем, я уверен, в конце концов наступит братское единение всей Европы и мира, на пути братства и добровольного следования. Вы можете себе представить, что особенно болезненно меня коснулось начало войны против России, моей родины. Конечно, там большевизм у власти, но все равно она остается моей родиной, русские остаются моими братьями. Больше всего я хотел бы видеть исчезновение большевизма, но, конечно, не за счет потери таких важных областей, которые завоевала Германия, составляющих почти всю центральную Россию… было бы преступлением, если бы кто-нибудь имел в таком случае другие чувства в отношении своего отечества. Это бы значило, что ты безродный человек, какой-то интернациональный поплавок, для которого все дело в том, где ему лучше” (Дело, стр. 30-31, выд. А. Шморелем). На внутренней части конверта письма мачехи к нему, Александр написал в Гжатск русской девушке Нелли, с которой там познакомился летом 1942 г. Письмо это не достигло адресата, т. к. тогда в Гжатске уже были советские войска. Оно было тайно вынесено из тюрьмы, вероятно священником. Александр пользуется старой орфографией и называет себя “Сашей”, а Ханса Шоль “Ваней”: “Милая Нелли! 18.6.43 Раньше, чем мы все думали, мне было суждено бросить земную жизнь. Мы с Ваней и другими работали против немецкаго правительства, нас поймали и приговорили к смерти. Пишу тебе из тюрьмы. Часто, часто я вспоминаю Гжатск! И почему я тогда не остался в России?! Но все это воля Божия. В загробной жизни мы опять встретимся! Прощай, милая Нелли! И помолись за меня! твой Саша.” Предложение просить о помиловании Александр отклонил. Признать за этой системой право распоряжаться его жизнью, признать эту систему даже косвенно, он не мог, не хотел. В “Штадельхайме” объявляли о предстоящей казни рано утром, а казнили в пять вечера. В этот день он написал родителям и через них всем своим близким последнее письмо: Мюнхен 13.7.43 “Мои любимые отец и мать! Итак, все же не суждено иного, и по воле Божией мне следует сегодня завершить свою земную жизнь, чтобы войти в другую, которая никогда не кончится и в которой мы все опять встретимся. Эта встреча да будет Вашим утешением и Вашей надеждой. Для Вас этот удар, к сожалению, тяжелее, чем для меня, потому что я перехожу туда в сознании, что послужил глубокому своему убеждению и истине. По всему тому я встречаю близящийся час смерти со спокойной совестью. Вспомните миллионы молодых людей, оставляющих свою жизнь далеко на поле брани – их участь разделяю и я. Передайте самые сердечные приветы дорогим знакомым! Особенно же Наташе, Эриху, Няне, тете Тоне, Марии, Аленушке и Андрею. Немного часов и я буду в лучшей жизни, у своей матери, и я не забуду Вас, буду молить Бога о утешении и покое для Вас. И буду ждать Вас! Одно особенно влагаю в память Вашего сердца: Не забывайте Бога!!! Ваш Шурик. Со мною уходит проф. Хубер, который просит передать Вам сердечнейший привет!” Александр смог призвать о. Александра (Ловчий), священника мюнхенского прихода. Он исповедовался, причастился – принял в себя Христа. Последние ступени следования Ему… Казнь – гильотиной. *** В письме, написанном в 1941 году – т. е. еще до начала войны с Россией -А. Шморель делится с Ангеликой Пробст, сестрой его друга Христофа Пробста, своими впечатлениями от посещения службы в русской церкви. Для русских это было Вербное воскресенье, а для немцев – Пасха. Мюнхен, 14 апреля 1941 года Дорогая Ангелика! Вчера я был в русской церкви. У меня сжималось сердце, когда я, стоя сзади в углу, смотрел на всех этих несчастных. Где справедливость Божия, где? Можешь ты мне это сказать, Ангели? В то время, как я ехал в церковь, простой народ, чернь, обыватели в Пасхальное воскресенье уже с утра выстраивались в очереди у кинотеатров. Вонючий сброд! Почему эти унылые созданья имеют работу, хлеб, дом и родину, и почему недостает всего этого тем людям, которых я сегодня видел в церкви? Среди них тоже было много простого народа, но прекрасного, драгоценного. Все это люди, которые когда-то покинули свою родину, чтобы избежать несвободы, отважившись на невероятные трудности только для того, чтобы не служить ненавистной идее. И как раз этот простой народ, который я видел сегодня в церкви, именно он – бесценнейший. Они-то как раз бежали не затем, чтобы спасти деньги и драгоценности, как многие богачи; нет, они бежали, чтобы спасти свою свободу и свободу своих детей. Где найдется подобный пример, чтобы столь громадная часть народа возимела смелость отказаться от всего того, что она называла своим и бежать, бежать от порабощения? Куда же подевалось сегодня так часто восхвалявшееся мужество немцев? С большим трудом обзавелось большинство из них во Франции скромным, бедным, но все же каким ни на есть домом. И снова претерпели они чудовищно жестокую судьбу в чужой стране. Вот уже 22 года молятся они. Даже сейчас, там, где на них во второй раз охотятся, они все еще верят, они все еще все приходят в церковь и молятся, и надеются. Почему посылает им Бог, которого они любят больше, чем какой-либо другой народ, столь безмерно много тягот, почему судьба столь чудовищно жестока? Маленькие трех-и четырехлетние дети, они преклоняли колени, молились, целовали святые иконы. Неужели недостаточно одной-единственной молитвы таких детей, чтобы простить все преступления этого народа? Они стояли здесь передо мной, и молились, и верили. Не есть ли вера самое важное? Во что – кто же знает? Покажи мне народ, покажи мне людей, верующих сильнее этих, которые после 22 лет бесплодных молений все еще верят! Они не верят в справедливость. Как давно уже должна бы стать Россия свободной! Но они верят в свою молитву, в то, что Бог услышит их, и они не перестают верить. И все же судьба ни к кому не столь жестока, как к этим самым верующим из людей. У них может быть много иных ошибок, так много, как ни у кого другого, но у них есть также такая Вера и такая Любовь, каких нет у других. Разве это не самое ценное? Не должны ли все другие ошибки быть прощены? Я стоял в темном углу, смотрел на всех этих несчастных, и слезы катились у меня по щекам. Я не стыдился их. Скажи, любимая, неужели Бог всегда посылает тем, которые любят Его, такой жестокий жребий? Почему? Письмо Александра Шмореля младшей сестре Наталии. Написано в камере смертников в тюрьме, за одиннадцать дней до казни. Мюнхен 2.07.1943 Милая, милая Наташа! Ты наверное читала письма, которые я писал родителям, поэтому примерно представляешь себе мое положение. Ты вероятно удивишься, если я напишу тебе, что внутренне я становлюсь с каждым днем все спокойнее, даже радостнее и веселее, что мое настроение в основном лучше, чем оно было раньше, на свободе! Откуда это? Я хочу сейчас рассказать тебе об этом: все это страшное “несчастье” было необходимо, чтобы наставить меня на правильный путь -и потому на самом деле оно вовсе не было несчастьем. Я радуюсь всему и благодарю Бога за то, что мне было это дано – понять указание перста Господня и через это выйти на правильный путь. Что знал я до сих пор о вере, о настоящей, глубокой вере, об истине, последней и единственной, о Боге? Очень мало! Сейчас, однако, я дозрел до того, что даже в моем теперешнем положении весел, спокоен и обнадежен – будь, что будет. Я надеюсь, что вы также прошли сходный путь развития и что вы со мной вместе после глубокой боли разлуки пришли к тому состоянию, где за все возблагодарили Господа. Все это несчастье было необходимо, чтобы открыть мне глаза – и не только мне, но и всем нам, всем тем, кого оно постигло – в том числе и нашей семье. Надо надеяться, что и вы также правильно поняли это указание перста Господня. Передавай всем сердечный привет, тебе же особый привет от твоего Шурика. *А. Шморель пишет “царизм”, но, поскольку в те годы в немецком языке такая формулировка не звучала отрицательно, предпочтительнее перевести “царская власть” – Прим. пер. Источник: Сайт Кафедрального собора Святых Новомучеников и Исповедников Российских и Святителя Николая в г. Мюнхене – http://www.sobor.de

Augustus Ardens: *Святой Александр, моли Бога о нас!* 4 февраля десятки тысяч людей по всей России вышли на улицы, чтобы сказать, что они не хотят идти в ногу вслед за властью. Среди них было немало тех, кто исповедует православие, – и не меньше исповедующих православие готовы были едва ли не назвать их вероотступниками Не символично ли, что именно в этот день в Мюнхене начались торжества по поводу канонизации в РПЦЗ новомученика Александра Шмореля, внука русского священника, солдата вермахта, участника антифашистской организации «Белая роза»? Истинно верующего, который не захотел идти в ногу и вслед за властью? Упаси Бог проводить параллели. У Шмореля, Ганса Шоля и их товарищей открылись глаза, когда немецкие сапоги топтали Европу, а евреев массово свозили в гетто и лагеря. Но начиналось всё так хорошо, и они так верили в Германию и Гитлера, поднявшего её с колен… Нет, история не повторяется дословно, но в этом и опасность – кажется, что если не дословно, то тревожиться не о чем… Несколько цитат: «С приходом Гитлера нас стали учить и объяснять „как и за что“ мы должны любить нашу родину. Мы жили как несмышленые зверушки, мы были невинными полевыми цветами, свободно бегущими по небу облаками и легким ветерком ласкающим наши лица, мы обожали музыку и поэзию, зачитывались Гёте и Достоевским, ходили на концерты Генделя и на воскресную мессу, мы молились и читали святого Августина… Но вдруг оказалось, что все это ни к чему. Мы, наши друзья, были такие разные, настолько индивидуальные, в чем, казалось бы, и кроется богатство человеческой личности, и вдруг оказалось, что именно в этом и есть главная опасность для нации, для национальной идеи. Как-то незаметно, нас всех поставили под знамена, мы запели другие песни, нас научили маршировать, ходить строем, не возражать и коллективно думать. К концу тридцатых годов вся Германия была зациклена на шпиономании» (из дневника Софи Шоль) А её отец говорил ей: «Германия пережила страшные годы бедности, безработицы и унижений. Великая страна практически к началу 30-х годов перестала существовать как великая держава. Фюрер сумел возродить экономику, остановил инфляцию, бедность отступила, люди поверили ему и его партии. Вы родились сразу после Первой мировой войны, вы выросли в бедной стране, но свободной, оглянитесь вокруг, — сегодня нас стали уважать и бояться. Это кое-кому придаёт уверенность. Но мы не животные, а потому материальное благополучие не может нас сделать счастливыми». Из листовок «Белой розы»: «На нас смотрит немецкий народ! По Гёте, у германской нации трагическая суть, её судьба в какой-то степени подобна судьбе греков и евреев. В настоящее время немецкий народ подобен толпе безвольных трусливых людей, послушных воле любого хозяина, немцы готовы к тому, чтобы их согнали в стадо и подвели к краю бездны. Они уже наполовину в этой пропасти. Но можно лишь надеяться, что это лишь кажется. В результате систематического насилия над совестью каждый человек замкнулся в молчании или обороняется ложью».


+Димитрий ИПХ: Арио-христиане против канонизации немецкого жида-антифашиста Александра Шморелля! РПЦ-позор России! http://vk.com/public34342192

Augustus Ardens: Отец Дмитрий, вместо того, чтобы негодовать, лучше уж биографию Александра Шмореля ещё раз ВНИМАТЕЛЬНО перечитайте! Русский немец, монархист, внук русского священника, христианин, который вместе со своими товарищами бросил вызов гитлеровскому "вождистско-охлократическому" безумию! И ещё раз прочтите вот эти слова из дневника Софи Шоль, участницы "Белой Розы": "С приходом Гитлера нас стали учить и объяснять „как и за что“ мы должны любить нашу родину. Мы жили как несмышленые зверушки, мы были невинными полевыми цветами, свободно бегущими по небу облаками и легким ветерком ласкающим наши лица, мы обожали музыку и поэзию, зачитывались Гёте и Достоевским, ходили на концерты Генделя и на воскресную мессу, мы молились и читали святого Августина… Но вдруг оказалось, что все это ни к чему. Мы, наши друзья, были такие разные, настолько индивидуальные, в чем, казалось бы, и кроется богатство человеческой личности, и вдруг оказалось, что именно в этом и есть главная опасность для нации, для национальной идеи. Как-то незаметно, нас всех поставили под знамена, мы запели другие песни, нас научили маршировать, ходить строем, не возражать и коллективно думать. К концу тридцатых годов вся Германия была зациклена на шпиономании". Так что простите... Разумеется, что каждый из нас делает СВОЙ ВЫБОР. Но, тем не менее, неужто Вы так желаете "маршировать строем" и вместо Христа Спасителя и Пресвятой Богородицы трепетно почитать очередного "царя-зверя", который, к радости недалёкой толпы, прикрывается Божьим именем? Как бы снова не обмануться... А правда то вот какова - именно "Белая Роза" и подобные им христиане и были как раз НАСТОЯЩЕЙ "катакомбной Церковью" среди безумия и озверения собственного народа, который вконец осатаневшие правители бросили в ад Мировой войны во имя торжества неких там "высоких" химер. Да, были несчастные, которые искренне верили в "христианскость" гитлеровской Антиутопии, но были и те, кто в нацистской Германии создал "Исповедническую Церковь" и пытался как-то вразумить народ свой, спасти его душу. Святой мученик Александр Шморель - это, если угодно, трагическая ДИАЛЕКТИКА минувшего века XX-го, когда Утопии превращались в Антиутопии. И что же, спрашивается, пагубного в том, что кто-то бросил сей Антиутопии вызов? Так что сия канонизация, на которую много кто отреагировал весьма "неоднозначно", это и есть ОТРЕЗВЛЕНИЕ. Это ведь ко всем нам призыв. К нам! Да и к чему быть какими-то там фэнтезийными "арио-христианинами", когда и христианами то быть не можем? NIEDER MIT HITLER! FREIHEIT!

Augustus Ardens: Один из важнейших критериев прославления – благочестие самого человека, его стремление к совершенному исполнению заповедей Христовых. Человек должен быть в своей личной жизни, прежде всего, христианином. Если в случае с подвижником благочестия изучается его жизнь, а также прижизненные и посмертные чудеса, то в случае с мучеником предпочтение отдается изучению исповеднического подвига, верности Христу в условиях гонений, заключения и мученических страданий. В иконописи образ святого бывает с житийным обеспечением, где все человеческое и историческое вынесено за скобки, и оставлена одна икона. То же самое и составление службы или жития - сосредотачиваются на том, что было от Бога в жизни этого человека. В житии новомучеников мы видим живых людей, мы знаем их биографические подробности, которые для нас психологически или культурно могут быть неудобными и даже лишними. Это мешает нам воспринимать целостность, подлинность и действие благодати Святого Духа. Оказывается – эти подробности ни к чему. Хотя по документам, по свидетельствам, по объему той информации что осталась, все это сделать легко и, в общем-то, возможно, но не это главное. Ведь все это преходящее, и все это уходит на задний план. Эти вещи являются шероховатыми и служат некоторым препятствием на пути органичного и подлинного восприятия образа святого, и это скорее наша проблема, потому что Дух дышит где хочет, и у образованных, и не образованных, и у монархистов, и не монархистов, и у людей левых взглядов, и правых взглядов, потому что для вечности это не так существенно. Прот. Николай Артёмов *Тексты из предстоящего Богослужения: "Служба святому мученику Александру, от нацистов безбожников убиенному во граде Мюнхене. Память месяца июня в 30-ый день"* Тропарь, глас4: Дне́сь све́тло красу́ется сла́внейший гра́д на́ш, / име́я в себе́ святы́я мо́щи твоея́, святы́й му́чениче Алекса́ндре, / сего́ ра́ди моли́ся Христу́ Бо́гу / изба́вити на́с от вся́кия напа́сти, / да соше́дшеся любо́вию па́мять твою́ све́тло пра́зднуим, / подража́я твоему́ му́жеству, // противля́яся безбо́жным власте́м и супоста́там. Кондак глас 4: От ма́тери любо́вь ко Христу́ прии́м, / от лю́бящия тя́ вме́сто ма́тери воспита́н еси́ в стра́се Бо́жием, пресла́вне, / к Тому прите́кл еси́ ве́сь всеце́ло, Алекса́ндре всече́стне, / и со а́нгелы мо́лишися приле́жно. // Проси́ все́м почита́ющим па́мять твою́ оставле́ния грехо́в. На Господи воззвах стихиры на 8, глас 2: подобен: Егда́ от дре́ва: Егда́ неразу́мия мра́з обдержа́ше вселе́нную, / и си́льнии ми́ра сего́ преклоня́хуся / и́долом безбо́жного безу́мия, / тогда́ же сла́вный му́ченик Алекса́ндр, / пла́менным се́рдцем / и теплото́ю боже́ственныя ве́ры / возста́ с единомы́сленными ему́ / и облич́и пи́сьмены и словесы́ безу́мие и́х, / пролива́юще кро́вь свою́ / дви́жимый любо́вию, / за Излия́вшаго кро́вь свою́ // на Кресте́ все́х р́ади. /дважды/ Егда́ манове́нием боже́ственным, / к вышеесте́ственному по́двигу Алекса́ндр сла́вный прилежа́, / телесе́ тле́ющаго отверги́йся, / си́лою укрепля́ем Всеси́льного, / суда́ не ужасе́ся, / ни меча́ посека́ющего. / Те́мже Бо́гу вы́ю прекло́нь, // блаже́нный, кончи́ну с ра́достию прия́т. Егда́ Алекса́ндр до́блий страда́лец / ви́де безбо́жных свире́пство, / все́м се́рдцем свои́м возненави́дев непра́вду, / обрати́ся к Светода́вцу / и презре́в тму́ ми́ра сего́, / тве́рдо ше́ствова путе́м му́ченичества, / не прие́мля ле́сти мучи́телей, / облича́я зло́бу челове́ческую, / устреми́ся в Ца́рство небе́сного Царя́. Слава, глас 2 Гра́д на́ш ра́кою твое́ю обогати́ся, / мы́ же христолюби́вую па́ству созыва́я, вопие́м: / прииди́те, мучениколю́бцы, просвети́теся в па́мяти све́тлей: / прииди́те, у́бо, празднолю́бцы, возвесели́теся. / Прииди́те и ви́дите свети́ло небе́сное, / на земли́ жи́тельствовавшее. / Прииди́те, и услы́шите, какову́ сме́рть го́рькую до́блий адама́нт подъя́т, / безконе́чныя ра́ди жи́зни. / Мо́лит бо подвигополо́жника Христа / изба́витися на́м от тли́ и искуше́ний, и вся́ческих бе́д, // ве́рою и любо́вию творя́щим па́мять его́. На литии стихира храма и святаго, глас 4: Обагри́вся кро́вию пло́ти твоея́, / му́чениче Алекса́ндре сла́вне, / оде́ялся еси́ в порфи́ру боже́ственныя благода́ти, / и ве́рх тво́й венце́м обложи́л еси́ / нетле́ния жи́зни. / От оте́чествия земна́го не отлучи́лся еси́ мы́сленне, // вы́ну приближа́яся к Ца́рству не́бесному. Во стране́ отца́ земна́го твоего́ / храни́л еси́ те́плую любо́вь ко благоче́стию ма́тери твоея́, / зе́млю рожде́ния твоего́ почита́я, / и я́ко изде́тска среди́ неразумева́ющих испове́днечески зна́мение кре́стное правосла́вно соверша́л еси́, / та́ко во́зраст име́я / неразлу́чно молитвосло́в с собо́ю носи́л еси́, / сицево́ю же ве́рою укрепля́ем, / в пра́вде Христо́ве тве́рде стоя́, // ве́рен бы́л еси́ Христу́ до конца́. Во́ин Христо́в позна́н бы́л еси́, / му́чениче сла́вне Алекса́ндре, / ле́сти не прия́т безу́много мучи́теля, / отре́клся еси́ вся́ко мы́слити о поми́ловании твое́м руко́ю нечести́ваго, / и прия́л еси́ му́ченичества сла́вный вене́ц, / бы́в ве́рным сы́ном Це́ркви Правосла́вныя // и Влады́ки при́сно ца́рствующего. Слава, глас 6 О му́чениче сла́вный и избра́нный Го́споду, / о блаже́нне Алекса́ндре всече́стне, / возлю́бленный Христу́, / кто́ не удиви́тся, услы́шав твоя́ дея́ния; / ка́ко противле́нию вла́сть иму́щим / сострада́ние приложи́л еси́, / состра́ждущу бо тебе́ ве́рным ча́дом земли́ росси́йстей / под и́гом богобо́рцев су́щим, / дерзнове́нно те́х и ины́х лю́тых безбо́жник / мучи́тельство обли́чил еси́, / не да́в поруѓати страну́ росси́йскую / и ве́ру правосла́вную, / и богосве́тлыми глаго́лы сро́дники своя́ утеша́я, // во́льно прия́л еси́ кончи́ну му́ченическую. На Хвалитех стихиры на 4, глас 2: Кро́вными то́ки те́ло обагри́в, / безбе́дне пу́ть муче́ния проше́л еси́, / главе ти́ отсече́нне, / главы́ де́монския погуби́л еси́, / страстоте́рпче Алекса́ндре: / те́м и кре́постию боже́ственною препоя́сався, / вра́жия изсе́кл еси́ козноде́йства. / Христа́ Бо́га моли́ о на́с, // спасти́ся душа́м на́шим. Торжество́ дне́сь страстоте́рпца Алекса́ндра, / прииди́те лю́дие, воспои́м: / того́ бо ниже́ ме́ч, ниже́ о́гнь, / ниже́ ина́я му́ка, / ниже́ многоплете́нная вра́жия ловле́ния победи́ша. / И к нему́ ве́́рою возопии́м: / Христа́ моли́, доброму́чениче всесла́вне, // дарова́ти на́м ве́лию ми́лость. Бо́га не забыва́йте, / глаго́леши ты́ родны́м свои́м, / из земны́я жи́зни преходя́ в ве́чную: / от зве́ря не прие́м поми́лования непра́ведна, / Бо́гу еди́ному служа́, / при́сных же твои́х любя́: / за наро́д ру́сский правосла́вный мо́лиши Бо́га, / герма́нскому же све́т спасе́ния испроси́, // да да́рует все́м на́м ве́лию ми́лость. В темни́це претерпева́я, / о бли́жних мо́лиши Бо́га, / свобо́ду во Христе́ ища́, / взира́я на терпе́ние наро́да своего́, / и ве́ру и любо́вь его́ похваля́я, / в Та́инствах Христо́вых наше́д утеше́ние, / отхо́диши в ве́чность, // на Бо́га еди́ного упова́я. Слава, глас 6 Враче́бному иску́сству научи́вся, / любо́вь к Бо́гу и лю́дям не забы́в, / ше́свовал еси́ страда́льческим путе́м / и вше́л еси́ во дворы́ Го́спода твоего́, / и я́ко му́ченик му́жествен, / благода́ть прия́л еси́ цели́ти плотски́я стра́сти и душе́вныя. / И на́с, любо́вию воспева́ющих тя́, / душе́вных боле́зней изба́ви, // к Бо́гу моли́твами твои́ми. И ныне, Богородичен, глас тойже: Преложе́ние скорбя́щих, / премене́ние боля́щих еси́, Богоро́дица всепе́тая, / спаси́ страну́ на́шу и благове́рныя лю́ди ея́, / бори́мых умире́ние, / обурева́емых тишина́, // еди́на предста́тельнице ве́рных. Источник: http://www.sobor.de/index.php?option=com_content&view=article&id=169%3Aeine-h eiligsprechung-verherrlichung-ist-eine-grossartige-und-durchaus-seltene-feierlichkeit &catid=79%3Aalexander-schmorell-verherrlichung&Itemid=109&lang=ru

Augustus Ardens: А ведь есть и ещё один духовно-символический аспект канонизации Александра Шмореля и белая роза в его руке как бы олицетворяет собой грядущую мученическую Церковь Розы Мира из «Розы Мира» русского гения Даниила Андреева: Темные чудеса будут умножаться, потрясая сознание людей до самых основ. Сказания о чудесах Христа покажутся мелкими. Поднимется и покатится по лицу земли волна безумного энтузиазма. Одни страны – добровольно, другие – в итоге насилия и обмана, но постепенно от Розы Мира отпадут все, и анти-Логос сосредоточит в своих руках единоличную власть надо всей планетой. Но узурпатору не подчинится истинный верховный наставник. Не подчинятся ему и миллионы, даже сотни миллионов людей во всех странах мира. Наступит эпоха гонений, возрастающих от года к году и по своим масштабам, и по методам, и по своей лютости. При этом хитрость Гагтунгра сумеет даже героический протест широких масс обратить себе на пользу. Тот неудачный кандидат в антихристы, который был побежден предыдущим воплощением князя тьмы и покончил с собой в финале второй мировой войны, теперь явится самозванным вождем, увлекая на борьбу с властелином мира толпы негодующих. При этом он будет яростно обличать Розу Мира в слабости и в непротивлении, утверждая, что в борьбе с исчадием тьмы хороши все средства без исключения. Это движение, отрывающее от Розы Мира тех, кого не смог оторвать антихрист, будет само темным насквозь, вовлекая сердца в воронку неистовой злобы, жестокости и опустошающей ненависти. Сторонники же Розы Мира пойдут на мученическую смерть, не обнажая оружия. Наконец, Роза Мира подвергнется запрету. Немного долее других будет терпим, кажется, культ стихиалей, постепенно извращаемый в сторону поклонения Лилит и демоницам Дуггура. Потом гонение распространится на поклонение каким бы то ни было стихиалям Света, и единая всечеловеческая Церковь уйдет в катакомбы. Тогда и начнется тот ряд трагических понтификатов, неизбежно завершающихся каждый раз гибелью верховного наставника, который, как золотая гирлянда в глубоком мраке, протянется сквозь полтора или два столетия и достигнет дня и часа второго пришествия Христа. Однако довольно долгое время анти-Логос не будет отрицать ни жизни Иисуса в Палестине как исторического факта, ни даже того мистического факта, что в Иисусе воплотилась богорожденная монада, выразительница Бога-Сына. Но, развиваясь динамически и меняясь от этапа к этапу, его учение претерпит ряд метаисторических и богословских подмен, постепенно приводящих ко все большему умалению значения Христа, потом к полному Его развенчанию и, наконец, к завесе гробового безмолвия, опускаемой надо всем, что связано с Его именем. Минуется еще и такой этап, когда анти-Логос объявит себя воплощением Бога-Отца, а женщину, чей облик приняла при помощи дьявольского чуда Лилит, – воплощением Вечной Женственности. Темных чудес в подтверждение этого прольется слишком много и слишком потрясающими будут они, чтобы большинство человечества осмелилось таить сомнение в истинности утверждений этих двух сверхчеловеческих существ. Вокруг себя и воплощенной Лилит антихрист создаст кощунственный культ мирового совокупления, и гнусные действа между ними, окруженные сказочными эффектами и одурманивающим великолепием, будут разыгрываться перед лицом всех и вся, якобы отображая в нашем мире космический брак двух ипостасей Троицы. Похоже, что пророчества Андреева начинают сбываться и вот уже появились "носители" подобного "сознания" - http://tefton-orthodox.livejournal.com/7005.html Так что нынешнее т.н. "арио-христианство" находится в очень опасной ситуации, ибо именно оно может увлечь мир "в воронку неистовой злобы, жестокости и опустошающей ненависти". Да только христианами то они, "арио-христиане" (ибо в них больше "арио-", нежели "христианства"), никак не будут. И, быть может, и Христа, которого снова не узнают, именно они, обличающие всех и вся в "безбожии" и "греховности", распнут. Впрочем, ведь вроде бы у Оригена была такая мысль, что Христос примет второе распятие за демонов?



полная версия страницы