СУБСТРАТ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Форум » ФИЛОЛОГИЯ-ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ-ЯЗЫКОЗНАНИЕ » СУБСТРАТ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ » Ответить

СУБСТРАТ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

goutsoullac: Догерма́нский субстра́т — лингвистическая гипотеза, согласно которой особенности лексики, морфологии и синтаксиса германских языков, отличающие их от прочих индоевропейских языков, объясняются наличием слоя лексики доиндоевропейского происхождения. Протогерманский язык, согласно данной гипотезе, родился в ходе неолитической креолизации носителей языков разных семей — индоевропейской и доиндоевропейского субстрата. Гипотезу выдвинул в 1932 году немецкий лингвист Зигмунд Файст, который считал, что около трети лексических элементов протогерманского языка происходят из субстрата доиндоевропейского происхождения, и что предполагаемое упрощение системы индоевропейских флексий возникло в результате контакта языков различного происхождения[1]. До настоящего времени остаётся под вопросом культурная принадлежность носителей доиндоевропейского германского субстрата. Среди кандидатов в субстратные культуры исследователи в разные годы рассматривали культуру Эртебёлле, культуру ямочной керамики, культуру воронковидных кубков и культуру шнуровой керамики. По современным представлениям, Эртебёлле можно несомненно отнести к доиндоевропейскому субстрату, культуру ямочной керамики — к носителям финно-угорских языков, тогда как две других с большой вероятностью были индоевропейскими по языку. В начале XXI века теорию догерманского субстрата существенно развил немецко-автралийский лингвист Роберт Майлхаммер[2], показавший в своей работе «Германские сильные глаголы», что сильные глаголы германских языков не имеют индоевропейской этимологии, и что сама система сильных глаголов также, по-видимому, имеет неиндоевропейское происхождение[3]. 1.Sigmund Feist, «The Origin of the Germanic Languages and the Europeanization of North Europe», in Languages, 8, 1932, pagine 245—254 (prima pagina su JSTOR.org]). 2.http://www.lrz-muenchen.de/~mailhammer/ 3.Mailhammer R. (2005) The Germanic Strong Verbs.

Ответов - 26

goutsoullac: Характеристики протогерманского языка и объясняющие гипотезы Германские языки представляют собой группу с ярко выраженными собственными характеристиками в рамках индоевропейской семьи: la prima rotazione consonantica enunciata dalla legge di Grimm determinò un sostanziale mutamento di suoni che interessò tutte le consonanti occlusive ereditate dall’indoeuropeo. Inoltre le lingue germaniche condividono altre innovazioni anche in campo grammaticale: secondo Feist, la metà dei casi nominali disponibili nelle lingue comunemente considerate più conservative, come il sanscrito o il lituano, mancano nel germanico. Questa caratteristica è stata tuttavia oggetto di discussione: il linguista Eduard Prokosch[4], riteneva invece che gli elementi comuni indoeuropei prevalessero in modo più chiaro soprattutto nelle lingue germaniche. Inoltre, altri linguaggi indoeuropei, attestati in epoca più antica, come ad esempio la lingua ittita, mostrano anch’essi un ridotto numero di casi e non è certo se il protogermanico e l’ittita abbiano perso i casi mancanti, ovvero non li abbiano mai acquisiti. Secondo Edgar Polomé[5], non è necessario attribuire la mancanza di alcuni dei casi che i linguisti hanno ricostruito per il proto-indoeuropeo alla semplificazione dovuta alla trasformazione in una lingua di contatto. Esisterebbe invece una somiglianza strutturale piuttosto evidente tra il sistema verbale del germanico e quello dell’ittita, che porterebbero piuttosto a chiedersi se entrambi non rappresentino un modello strutturale più arcaico dei modelli flessivi elaborati in seguito dall'islandese antico o dal greco antico. Anche la struttura del verbo sarebbe stata ampiamente modificata: mostra infatti un minor numero di modi verbali, in particolare per la diatesi passiva. Согласно гипотезе, протогерманский язык возник как гибрид (креольский язык) двух индоевропейских диалектов, один из которых относился к группе кентум, а другой — сатем, однако к моменту гибридизации взаимопонимание между ними сохранялось. Эта гипотеза является попыткой объяснить сложность причисления германских языков к одной из двух групп и связанные с этим затруднения в определении места германских языков на древе индоевропейских. Согласно традиционной точке зрения, германские языки причисляются к группе «кентум». В германских языках ряд слов не подчиняются правилу консонантной ротации: ūp = «up» является аналогом санскритского upa- e al vedico upári: dove il germanico mostra una «p» il tipico parallelo proto-indoeuropeo è in genere b, mentre in questo caso, essendo presente la «p» anche nel sanscrito, è ipotizzabile che anche il proto-indoeuropeo presentasse una «p», la quale avrebbe dovuto avere, comunque, come parallelo nelle lingue germaniche «ūf »[6]. 4.↑ Eduard Prokosch, A Comparative Germanic Grammar, University of Pennsylvania, Linguistic Society of America, Philadelphia 1939 ISBN 9-991-03485-4 5.↑ Edgar C. Polomé, «Types of Linguistic Evidence for Early Contact: Indo-Europeans and Non-Indo-Europeans», in Markey-Greppin (a cura di), When Worlds Collide, 1990, pp. 267-89. 6.↑ Nelle lingue germaniche la «f» ricompare, per esempio nell’attuale auf, in seguito alla seconda rotazione consonantica.

goutsoullac: Теория Хокинса Британский лингвист Джон Хокинс внёс дальнейший вклад в развитие теории германского субстрата[7]. По его мнению, носители протогерманского языка встретились с носителями некоего неиндоевропейского языка, из которого были заимствованы многочисленные элементы. Хокинс предполагает, что трансформации, описываемые законом Гримма, являются результатом попытки людей, говоривших на неиндоевропейском языке, выговорить звуки, опираясь на фонетику собственного языка. Хокинс связывает этих людей с носителями культурой шнуровой керамики. In alternativa, nel quadro dell'ipotesi Kurgan, questa cultura può essere vista come una cultura influenzata dai Kurgan a partire dalla it:cultura del bicchiere imbutiforme. Как полагал Тео Феннеманн, inoltre, diverse radici di parole dei linguaggi europei moderni sembrano limitare l’origine geografica di queste influenze germaniche: così il termine ash per il frassino e altri termini legati all’ambiente, suggeriscono una localizzazione nell’Europa settentrionale[8]. Hawkins moreover asserts that more than one third of the native Germanic lexicon is of non-Indo-European origin, and again points to the hypothetical substrate language as the cause. Certain lexical fields are dominated by non-Indo-European words according to Hawkins. Seafaring terms, agricultural terms, engineering terms (construction/architecture), words about war and weapons, animal and fish names, and the names of communal and social institutions are centers of non-Indo-European words according to Hawkins. Some English language examples given by Hawkins include: МОРЕПЛАВАНИЕ: sea ship strand ebb steer sail keel oar mast north south east west ВОЙНА, ОРУЖИЕ: sword shield helmet bow ЖИВОТНЫЕ, РЫБЫ: carp eel calf lamb bear stork ОБЩЕСТВО: king knight house wife bride groom earth thing РАЗНОЕ: drink leap bone hand sick evil little Per alcuni di questi termini è stata tuttavia in seguito individuata l’origine indoeuropea: ad esempio, la parola helmet sarebbe collegata all’indoeuropeo *kel- (concetto di «nascondere» e «coprire») e east all’indoeuropeo *h₂eus-ro- («alba»). Altri vocaboli potrebbero semplicemente non essersi ben conservati in altri linguaggi indoeuropei: è stato suggerito, ad esempio, che il vocabolo wife possa essere collegato al tocario B kwipe («vulva»), dalla ricostruita radice indoeuropea *gʷíh₂bʰo-. In generale se l’appendice delle radici indoeuropee a cura di Calvert Watkins contenuta nel The American Heritage Dictionary of the English Language , pubblicato nel 1969, elencava diverse radici che all’epoca si ritenevano essere presenti solo nella lingua germanica, le edizioni piú recenti ne hanno significativamente ridotto il numero. Alcune delle piú recenti trattazioni sul protogermanico tendono a respingere o ad omettere la questione del substrato germanico[9]. L’ipotesi é invece seguita nella scuola di linguistica storica di Leiden e il dizionario etimologico olandese il cui primo volume è comparso nel 2003[10], influenzato dal pensiero linguistico della scuola di Leiden, riporta sistematicamente queste tesi. 7.↑ John A. Hawkins «Germanic Languages», in The Major Languages of Western Europe, Bernard Comrie, ed., Routledge 1990. ISBN 0-415-04738-2. 8.↑ Theo Vennemann, «Languages in prehistoric Europe north of the Alps», in Alfred Bammesberger, Theo Vennemann (a cura di), Languages in Prehistoric Europe, C. Winter editore, Heidelberg 2003, pagine 319—332. 9.↑ Ad esempio Joseph B. Voyles (Early Germanic Grammar, Academic Press, 1992. ISBN 0-12-728270-X) non menziona affatto l’ipotesi. 10.↑ Marlies Philippa et al. (a cura di), Etymologisch woordenboek van het Nederlands, Amsterdam University press, vol. 1, 2003.

goutsoullac: Теория Виика Финский фонолог Калеви Виик предложил спорную гипотезу, согласно которой германский субстрат мог представлять собой один из финно-угорских языков. По мнению Виика, существует сходство между типичными ошибками финноговорящих в английском произношении и фонетическими мутациями, которые засвидетельствованы при переходе от протоиндоевропейского к протогерманскому языку. Аргументация Виика основывается на гипотезе о том, что во время оледенения в древней Европе существовали изолированные группы населения, относящиеся к трём языковым семьям — le lingue ugrofinniche, l'indoeuropeo e il la lingua basca. Dopo la fine di questa, le genti parlanti le lingue ugrofinniche sarebbero state le prime ad espandersi su gran parte dell’Europa e la loro lingua avrebbe influenzato quella degli invasori che parlavano l’indoeuropeo, dando luogo al protogermanico[11]. Большинство лингвистов отвергают теорию Виика[12]. L’esistenza di altri gruppi linguistici, come quello delle lingue tirseniche, complica la situazione e smentisce che ci sia una relazione, del resto tuttora non dimostrata, tra ciascuno di questi tre gruppi e uno dei tre proto-linguaggi di cui Wiik ipotizza l’esistenza. 11.↑ Kalevi Wiik Eurooppalaisten juuret, 2002 («Radici degli Europei», Шаблон:Fi); Suomalaisten juuret, 2004 («Radici dei Finlandesi», Шаблон:Fi). 12.↑ Confutawione di Petri Kallio, Jorma Koivulehto, Asko Parpola sul sito della Federation of Finnish Learned Societies (Шаблон:Fi); Confutazione di Johanna Laakso sulle pagine personali nel sito dell’università di Vienna (Шаблон:Fi); Cornelius Hasselblatt, «Wo die wahre Revolution ist», in Wiener elektronische Beiträge des Instituts für Finno-Ugristik, 2002, pagine 1-15 (ISSN 1609-882X, università di Vienna.

goutsoullac: Слово "дом" (house, Haus и т.д.) возводят к енисейской основе, углядывают также кавказский субстрат. Насколько это достоверно? Латинское casa случайно не из кавказского соответствия енисейского слова? Скорее *husan родственно глаголу *huðjanan «укрывать», «прятать», т. е. *husan < kud-tom (после долгого u ss>s, равно как и в латыни. ). Если судить по *wisaz < *uid-tó-s, то развитие *hūzan < kūd-to-m вполне возможно. В аварском языке есть слово "хизан" - "семья". Насколько я знаю, аналогичное слово представлено и в курдском "хезан". Направление заимствования мне не известно, но по внешним признакам смахивает на иранизм. Перс. xišān "родичи", "семья", буквально "свои" < xvēš "свой". Позднее слово

goutsoullac: Немецкое Kehle «глотка» считается, что имеет ностратическое соответсвие (в том числе тривиальные др-греческое keleymai «приказать», перс. qalu «глотка» и мн. др.), однако куда деть аварские К1ал «рот, край», «к1алъ-азе» «разговаривать», при наличии в китайском также kou «рот, уста, пасть»? гот. tunsus "зуб", нем. Zahn "зуб" - ав. ца "зуб", нем. Zacke "зубец", zaeckig "молодцеватый", zaeh "вязкий" - ав. "Ц1ц1ек1 "кисло", ц1акъ-аб "отличный" (но дарг. ц1акъси "острый"), ц1ам "соль". Из готского для даргинского "кьали" может быть подойдёт hlijans "шатёр, палатка". Ещё один интересное сопоставление (если его у вас нет), - готское gatwo "улица, переулок" и аварское къват1 "улица, переулок". АВАРСКОЕ "ГАЛИЗЕ" БОЛТАТЬ, РАЗГОВАРИВАТЬ".

goutsoullac: К. Пензев Сейчас, в связи с понятием лингвистического субстрата, стоит вспомнить, о Зигмунде Фейсте, который утверждал, что немецкий язык изначально не являлся индоевропейским, а стал таковым под влиянием некоего народа пришедшего с Востока. Академик О.Н. Трубачев писал в свое время: "весьма распространенной является теория германского этногенеза как напластования индоевропейской шнуровой керамики на доиндоевропейскую мегалитическую культуру". [18] Как видно, в спекуляциях немецких расологов содержалась определенная доля истины и современные немцы являются, какой-то частью, потомками древних ариев, вот только погоня за арийским миражом, отвлекла, как следует полагать, немецкую науку от выяснения действительных корней германского народа, да еще лишила ее определенного уважения. Таким образом, возможно, что первый и самый ранний фонетический сдвиг в немецком языке произошел под влиянием коренного доиндоевропейского населения, которое подчинили себе пришлые индоевропейцы. Откуда пришли те индоевропейцы ответить несложно, хотя бы и самым общим образом. Они пришли с Востока. О значении неиндоевропейского субстрата в формировании немецкого языка существует множество мнений, как это отмечает акад. О.Н. Трубачев, [19] одни лингвисты просто признают этот субстрат, другие относят к нему 30% германской лексики, [20] третьи считают, что он огромен, [21] тогда как четвертые уверены, что он вообще маловероятен. [22] [18] О.Н. Трубачев Этногенез славян и индоевропейская проблема, Этимология. 1988 -- 1990. -- М., 1992. -- С. 12-28 [19] О.Н. Трубачев Этногенез славян и индоевропейская проблема, Этимология. 1988 -- 1990. -- М., 1992. -- С. 12-28 [20] Milewski Т. Dyferencjacja jezykow indoeuropejskich // I Miedzynarodowy kongres arche ologii slowianskiej. Warszawa, 1965. Wroclaw etc., 1968, 67 [21] Gimbutas M. Primary and secondary homeland of the Indo-European studies, vol. 13, No,. 1-2, 1985, 200. [22] Polome E. Op. cit., 60.

goutsoullac: Интересно замечание одного из столпов сравнительного языкознания Антуана Мейе (1866 -- 1936 гг.) об английском языке, который так же входит в германскую группу. "Современный английский, -- утверждает Мейе, -- является индоевропейским лишь постольку, поскольку он связан с индоевропейским преемственностью через непрерывный ряд поколений, которые всегда ощущали себя говорящими и желали говорить, как их предшественники. Но если рассматривать лингвистический тип как таковой, отвлекаясь от непрерывной преемственности, которая является историческим фактом, не обладающим в настоящее время реальностью (выделено мной -- К.П.), нет ничего более далекого от индоевропейского типа, чем современные английский или датский языки. Очень трудно было бы доказать, рассматривая только современный английский и забыв о его прошлом, что английский -- это индоевропейский язык". [23] В связи со словами Мейе об историческим факте, не обладающим в настоящее время реальностью, я хотел бы отметить, что в XIV -- XV вв. в английском языке произошел так называемый великий сдвиг гласных, исторические причины которого, в настоящее время, весьма не часто объясняются широкой публике. Суть этого сдвига в следующем. Различия в произношении долгих гласных являются основополагающими в разнице современного английского и среднеанглийского языков, а великий сдвиг гласных это тот рубеж, который разделяет эти два языка друг от друга. До сдвига произношение гласных было сходно с произношением в латинском языке, а строй английской письменности соответствовал среднеанглийскому фонетическому строю. После сдвига, две долгих гласных стали дифтонгами, а другие пять стали звучать иначе. В данном обстоятельстве и лежат причины того явления, которое так удивляет многих русских учащихся, т.е. несоответствие английской письменности и современной английской фонетики, что вызывает определенные трудности при изучении данного языка, поскольку написание некоторых слов приходится попросту запоминать, как китайские иероглифы. Любопытно, что именно с ростом всеобщей грамотности, которая последовала за принятием в 1870 году Закона об образовании, обыденное произношение многих слов стало вытесняться "произношением, обусловленным написанием" ("spelling pronunciation"). Данное обстоятельство, в некоторой степени, способствовало устранению несоответствия между разговорным и письменным английским. Кроме того, есть еще ряд признаков, по которым английский язык или удаляется от индоевропейской семье или он к ней никогда не принадлежал изначально. Однако данный вопрос достаточно сложен и связан с определенными историческими событиями. Есть смысл поговорить об этногенезе английской нации и о становлении ее языка, но сделаем мы это позже при рассмотрении вопроса об обстоятельствах формирования некоторых индоевропейских этносов. [23] Мейе А. Основные особенности германской группы языков. Перевод с французского. Изд. 2-е 2003 с. 30

goutsoullac: Что же касается германцев, то существуют и такие мнения, что германцы не только не являлись индоевропейцами, но и не принадлежали к числу автохтонного доиндоевропейского населения Европы. Во-первых, по утверждению А.Г. Кузьмина [29] на территории Германии вообще нет исконной германской топонимики, в то время как негерманская представлена довольно обильно. [30] Таким образом, культура шнуровой керамики традиционно сопоставляемая с праиндоевропейцами, никакого отношения к германцам не имеет. Во-вторых, судя по лингвистическим данным, непосредственный контакт германцев со славянами был установлен очень поздно, может быть, не раньше нашего летоисчисления, [31] о чем, кстати, утверждает также и Г.Ф.К. Гюнтер. В-третьих, в Скандинавии основная масса скандинавской топонимики сближается не с германской, а с кельтической (или "кельто-скифской"), [32] а в Южной Скандинавии, которая рассматривается в качестве возможной германской прародины, наблюдается разрыв в культурах между эпохами бронзы и железа, что заставляет предполагать вмешательство внешнего фактора (в этот период не обязательно германского). [33] Т.е., судя по всему, уже даже не стоит выбор между германцами как арийцами, которые выходили из европейских германских земель и покоряли все народы вплоть до Индии и между германцами как доиндоевропейскими автохтонами Европы. Основной вопрос, кажется, уже заключается в том откуда и когда германцы в Европу пришли? В конечном итоге я не удивлюсь, если историческая наука обнаружит их тюркские корни, но какова же будет, в этом случае, ирония истории? Дело в том, что по времени (середина I тыс. н.э.), второй фонетический сдвиг в немецком языке увязывается с временами непосредственно следующими за гуннским вторжением в Европу и с Великим переселением народов, а уж кто там и куда переселялся в тот период, есть сложный и очень интересный вопрос. Как считает А.Г. Кузьмин: "весьма показательно, что из славян ближе всего к германцам по антропологическим данным стоят болгары. Эта близость убедительно объясняется антропологами влиянием фракийского субстрата, родственного основному компоненту германцев". [34] Между тем, фракийцы, в данном случае, это все-таки, субстрат, а вот о тюркских корнях болгар историки спорят уже достаточно давно. А.Г. Кузьмин так же отмечает, что германцы уверенно прослеживаются только начиная с ясторфской культуры, которая возникла в районе Нижней Эльбы около 600 г. до н.э., а с с эпохой бронзы эта культура не связывается. [35] Между тем, около середины I тыс. до н.э., как то было указано выше по тексту, немецкий язык испытывает первый фонетический сдвиг. [29] Из предыстории народов Европы http://www.zlev.ru/59_45.htm [30] Н. Bahlow. Namenforschung als Wissenschaft. Deutschland Ortsnamen als Denkmaler keltischer Vorzeit. Neumunster, 1955; E. Roht. Sind wir Germanen? Das Ende eines Irrtums. Kasscl, 1967 [31] Н.С.Чемоданов. Место германских языков среди других индоевропейских языков. Сравнительная грамматика германских языков. Т. 1, М., 1962 Ф.П.Филин. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972. С. 14-15. [32] G. Johansson. Svenska ortnamnslandelser. Goteborg, 1954 [33] А.Л.Монгайт. Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века. С. 324 [34] В.П.Алексеев, Ю.В.Бромлей. К вопросу о роли автохтонного населения в этногенезе южных славян // VII Международный съезд славистов.... С. 226 -- 229. [35] А.Л.Монгайт. Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века. С. 327, 329

goutsoullac: Гипо́теза неолити́ческой креолиза́ции, которую впервые выдвинул британский археолог чешского происхождения Марек Звелебил[1] в 1995 году[2], касается вопроса об индоевропейской прародине. Данная гипотеза рассматривает Северную Европу эпохи неолита как своеобразный плавильный котёл культур пришельцев — неолитических земледельцев с коренными мезолитическими охотниками и собирателями, в результате чего возникли индоевропейские языки. Содержание Данная гипотеза рассматривает лингвистическое и культурное влияние неолитических земледельцев как намного более существенное, чем влияние их генов. По мнению Звелебила, лингвистическое влияние автохтонных охотников и собирателей оказалось более сильным, тогда как другие археологи, такие, как Марек Новак[3], скорее высказываются в поддержку анатолийской гипотезы К. Ренфрю, согласно которой ведущая лингвистическая роль приписывается пришлым земледельцам. Изучение изотопа стронция по раскопкам поселений неолитических земледельцев на юго-западе Германии показало, что первые земледельцы культуры линейно-ленточной керамики брали себе в жёны женщин с достаточно обширной территории, в том числе и у своих соседей, мезолитических охотников и собирателей.[4] Появление мезолитических мотивов на первых изделиях керамики культуры воронковидных кубков, как и других элементов материальной культуры, также свидетельствует в пользу этого вывода.[5] Согласно гипотезе, указаные смешанные браки представителей разных культур привели к распаду социальной и культовой структры раннеземледельческих культур линейно-ленточной керамики и Лендьел и последующему развитию нового общества, основанном на земледельческом натуральном хозяйстве, археологически идентифицированного как культура воронковидных кубков, в результате сочетания культурных традиций раннего натурального и земледельческого хозяйства вследствие креолизации. На Польской равнине указанная традиция существовала на протяжении 2,5 тыс. лет в период 4400 — 1800 гг. до н. э., пока последние общины охотников-собирателей не были поглощены горизонтом шаровидных амфор и шнуровой керамики, что создало культурную структуру, более близкую для местного мезолитического охотничье-собирательского населения, со смешением мезолитических и неолитических традиций. Культурное разнообразие горизонта культуры воронковидных кубков и более поздних культур шаровидных амфор и шнуровой керамики, как предполагается, было частично обусловлено указанным процессом. Некоторые антропологические данные могут свидетельствовать в пользу «окультуривания» местных земледельческих общин пришлыми скотоводами.[6] Исследования выявили низкие палеодемографические показатели у земледельцев культуры линейно-ленточной керамики и культуры шнуровой керамики. Наибольшие значения соответствуют скотоводческим популяциям культуры шнуровой керамики.[7] Гипотеза, которую выдвинул Фредерик Кортландт, учитывает типологическое сходство между протоиндоевропейским и западно- и северокавказскими языками. Предполагая, что данное сходство могло быть обусловлено ареальными факторами, Кортландт рассматривает индоевропейские языки как ветвь урало-алтайских, которая претерпела трансформацию под влиянием кавказского субстрата.[8]. В гипотезе Кортландта многое спорно; в частности, гипотеза урало-алтайского родства в настоящее время отвергается большинством специалистов. К сходным выводам приходит Peter Schrijver[9], который пишет о влиянии на протоиндоевропейский язык неких языков со сложной глагольной структурой, как в современных кавказских языках, которые он связывает с культурой линейно-ленточной керамики. Связь с другими гипотезами Гипотеза догерманского субстрата, выдвинутая в 1930-е гг. лингвистом З. Файстом, в значительной мере совпадает по своим положениям с гипотезой неолитической креолизации. Сторонники гипотезы предполагают, что ряд особенностей германских языков, не свойственных индоевропейским языкам, объясняются тем, что протогерманский язык был по своей природе креольским, то есть результатом наложения индоевропейского и доиндоевропейского языковых слоёв. Примечания 1.↑ [1] http://www.shef.ac.uk/archaeology/staff/zvelebil.html 2.↑ Marek Zvelebil — Indo-European origins and the agricultural transition in Europe. In M.Kuna, N.Venclová (eds.), Whither Archeology? Papers in Honour of Evžen Neustupny. Institute of Archeology, Academy of Sciences of the Czech Republik, Praha: 172—203, 1995. 3.↑ Transformations in East-Central Europe from 6000 to 3000 BC: local vs. foreign patterns — Marek Nowak, Institute of Archeology, Jagiellonian University, Krakow, Poland, Documenta Praehistorica XXXIII, 2006, Neolithic Studies 13 http://arheologija.ff.uni-lj.si/documenta/pdf33/nowak33.pdf 4.↑ Bentley R.A., Chikhi L. and Price T.D. — The Neolithic transition in Europe: comparing broad scale genetic and local scale isotopic evidence. Antiquity 77(295): 63-66, 2003 5.↑ Marek Zvelebil — Homo habitus: agency, structure and the transformation of tradition in the constitution of the TRB foraging farming communities in the North European Plain (ca.4500-2000 BC), Department of Archeology, University of Sheffield, UK, Documenta Praehistorica XXXII (2005) p.87-101 — © 2005 Oddelek za arheologijo, Filozofska fakulteta — Univerza v Ljubljani, SI http://arheologija.ff.uni-lj.si/documenta/pdf32/32zvelebil.pdf 6.↑ Interactions between hunter-gatherers and farmers in the Early and Middle Neolithic in the Polish part of the North European Plain — Arkadiusz Marciniak. In D. Papagianni & R. Layton (eds.), Time and Change. Archaeological and Anthropological Perspectives on the Long-Term in Hunter-Gatherer Societies, 115—133. Oxbow: Oxford, 2008 (approved) 7.↑ Cultural adaptive strategies in the Neolithic in central Europe within the context of palaeodemographic studies — Arkadiusz Marciniak, Journal of European Archaeology (JEA),1,1993/1, p.141-151 8.↑ Frederik Kortlandt-The spread of the Indo-Europeans, 1989 http://www.kortlandt.nl/publications/art111e.pdf 9.↑ Peter Schrijver. Keltisch en de buren: 9000 jaar taalcontact, University of Utrecht, March 2007. http://www2.let.uu.nl/Solis/homelet/publicaties/lezingenreeks/pdf/Schrijver_Peter_oratie.pdf

goutsoullac: Васконская гипотеза — гипотеза о том, что многие языки Западной Европы испытали влияние гипотетической «васконской» языковой семьи, единственным живым языком которой является баскский. Выдвинута немецким лингвистом Тео Феннеманном (Мюнхенский университет имени Людвига Максимилиана), однако дальнейшего академического признания не получила. Доказательством васконской гипотезы Феннеманн считает остатки двадцатеричной системы счисления в кельтских, французском, датском и грузинском языках.

goutsoullac: Гидронимы древней Европы — древнейшие (предположительно докельтские и догерманские) названия рек и водоёмов в Центральной и Западной Европе. Термин ввёл Ханс Краэ в своей работе 1964 г.[1] Краэ относил данные гидронимы к бронзовому веку, 2 тысячелетию до н. э. Открытым остаётся вопрос об индоевропейском или ином происхождении данных гидронимов. Краэ обнаружил общие корни в «древнеевропейских» названиях рек встречаются в регионе Балтийского моря, на юге Скандинавии, в Центральной Европе, Франции, на Британских островах, Иберийском и Апеннинском полуостровах. На этих землях позднее проживали носители «кентумных» индоевропейских языков — кельтских, италийских, германских, балтийских и иллирийского. Исключением являются Балканы, Греция и Восточная Европа. В дальнейшем теорию Краэ поддержал Тео Феннеманн.

goutsoullac: Корень -Dur-«Dur», докельтский корень, обозначающий «вода» или «река»[2]. Адур (Франция), Даур, графство Кент, лат. Dubris (Великобритания) Дор (река) (Франция), Дорон (Франция), Дордонь < Durānius (Франция), Дуэро (Португалия, Испания), Дрон (Франция), Дро Dropt < лат. Drotius (Франция), Драв, а также, возможно, Драк (Франция), Драва (Италия, Австрия, Словения, Хорватия, Венгрия) Драва (Польша) (Польша), Дюранс (Франция), Дюренк Durenque, приток реки Агу Agout (Франция) Эдер, приток реки Фульда (Германия) Одер (Германия, Польша) Другие примеры*el-/*ol-: Альмар, Альмонте, Аленса, Альмерия *ser-/*sor-: Харама, Харамильо, Сарриа, Сорбес, Саар *sal-: Селья, Халон, Саламанка, Халима (река на границе между регионами Касерес, Саламанка и Португалией) *albh-: Альба, Эльба суффикс -antia: Алесантия и современные гидронимы Арансуэло, Арланса и Арлансон.

goutsoullac: Северо-западный блок, СЗБ, в зарубежной археологической литературе также используется без перевода немецкий термин нем. Nordwestblock — гипотетический культурный регион или археологическая надкультура, существование которой предполагают ряд археологов XX века. Границами распространения считаются реки Верра, Аллер, Сомма и Уаза на территории современных Нидерландов, Бельгии, севера Франции и западной Германии. СЗБ датируется периодом 3-1 тыс. до н. э., то есть бронзовым и железным веком, и исчезает в исторический период около 1 в. н. э. В состав СЗБ включаются Хилверсюмская и Элпская культуры, из более поздних — также Харпштедт-Нинбургская. Теорию СЗБ впервые предложили в 1962 г. историк Рольф Хахманн, археолог Георг Коссак и лингвист Ханс Кун. Они, в свою очередь, продолжили работу бельгийского лингвиста М. Гисселинга, идеи которого были основаны на открытиях бельгийского археолога Зигфрида де Лаата (Siegfried De Laet). Ханс Кун, предложивший термин «СЗБ», не считал людей данной культуры ни германцами, ни кельтами, а скорее венетами. Он также считал, что область распространения СЗБ была германизирована лишь к началу новой эры. Из области распространения северо-западного блока происходят несколько языческих божеств, имена которых невозможно объяснить из кельтской или германской этимологии (например, богини Нехаленния и Нертус). В регионе низовий Рейна часто встречается троица женских божеств, напоминающих богиню Нехаленнию. К богам с неопознанным происхождением относился и Геркулес Магусанский.

Василиса: Тео Феннеманн (Theo Vennemann) получил ранее известность как автор спорных теорий о том, что на формирование индоевропейских языков в Европе оказали влияние две гипотетических языковых группы. Одна из них, «басконская» или «васконская», была родственной баскскому языку, другая — «атлантическая» — семитским языкам (пуническому, ставшему суперстратом германских и кельтских языков). «Васконский субстрат» предшествовал в Европе германским, кельтским и италийским языкам, что якобы доказывается заимствованными словами, топонимами и структурными особенностями данных языков, в том числе акцентом на первый слог слова. Т. Феннеманн реинтерпретировал многочисленные европейские топонимы как «басконские», к которым были позднее присоединены индоевропейские суффиксы. Пунический язык — семитский язык классического Карфагена является суперстратом для германских языков. По мнению Феннеманна, карфагенянам удалось колонизировать Северное море в период 6-3 веков до н. э., о чём якобы свидетельствуют многочисленные семитские заимствования в германских языках и сходство между карфагенской и германской языческой религией; об этом же, по его мнению, свидетельствует сходство германских сильных глаголов с чередованием гласных в корне, характерное для семитских языков. Пунический язык являетяс субстратом для кельтских языков, о чём якобы свидетельствуют некоторые структурные характеристики кельтских языков. Руны якобы произошли непосредственно от финикийского алфавита без промежуточных этапов. Звуковой сдвиг в германских языках он датирует 6-3 вв. до н. э., и объясняет его пуническим влиянием. http://www.theo-vennemann.de/ http://www.lrz-muenchen.de/~vennemann/

Василиса: В книге «Германский сильный глагол» Роберт Майлхаммер (2007), проанализировав типологию и историю германских сильных глаголов, пришёл к выводу о том, что они являются наследием доисторической креолизации одного из индоевропейских языков с языком доиндоевропейского субстрата. http://www.lrz-muenchen.de/~mailhammer/htdocs/publications.html Publications 1. Books 2010 2007 Amurdak inyman - Amurdak language: Six stories in Amurdak told by Bill Neidjie and Nelson Mulurinj, Jabiru: Iwaidja Inyman [together with Robert Handelsmann] The Germanic Strong Verbs: Foundations and Development of a New System, Trends in Linguistics. Studies and Monographs 183, Berlin/New York: Mouton de Gruyter 2. Edited volumes in prep. in prep. in press Linguistic Roots of Europe, Copenhagen: Museum Tusculanum Press [co-edited with Theo Vennemann] Selected Papers of the 15th International Conference on English Historical Linguistics, University of Munich, 24-30 August 2008, vol. II, Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins [co-edited with Judith Huber and Ursula Lenker] Problems of English Historical Phonology, Anglia 127/2 (2009) [special issue; co-edited with Stephen Laker] 3. Articles and book chapters in prep. in prep. in press in press in press 2009 2009 2008 2008 2007 2007 2007 2006 2006 2003 Introduction: Investigating the linguistic prehistory of Europe, in Mailhammer & Vennemann (in prep.) [co-authored with Theo Vennemann] Diversity vs. uniformity: Europe before the arrival of the Indo-European languages: a comparison with prehistoric Australia, in Mailhammer & Vennemann (in prep.) pdf The prehistory of European languages, in: J. van der Auwera & B. Kortmann, Fields of Linguistics: Europe, Berlin/New York (2010): Mouton de Gruyter pdf Die etymologische Forschung und Lehre zum Germanischen in Deutschland am Beginn des 21. Jahrhunderts, Studia Etymologica Cracoviensia 15 (2010), 37-65 pdf Thoughts on the genesis and the development of syllable cut in English, Anglia 127/2 (2009) , 261-282 Towards an aspect-based analysis of the verb categories of Amurdak, Australian Journal of Linguistics 29/3, 349-391 Adding typology to lexicostatistics: a combined approach to language classification, Linguistic Typology 13, 169 - 179[together with Dik Bakker, Oleg Belyaev, Cecil H. Brown, Pamela Brown, Dmitry Egorov, Anthony Grant, Eric W. Holman, Hagen Jung, André Müller, Viveka Velupillai, Søren Wichmann and Kofi Yakpo = ASJP consortium] Ablaut variation in the Proto-Germanic noun: The long arm of the strong verbs, Sprachwissenschaft 33/1, 279-300 The wolf in sheep's clothing: Camouflaged Borrowing in Modern German, Folia Linguistica 42/1, 177-193 The Typological Significance of Ablaut in the (Pre-)history English, in: W. Rudolf, T. Honegger & A. J. Johnston (eds.), Clerks, Wives, and Historians: Essays on Medieval English Language and Literature, Bern: Peter Lang, 185-212 Islands of Resilience: The history of the German strong verbs from a systemic point of view, Morphology 17/1, 77-108 On syllable cut in the Orrmulum, in: C. M. Cain, G. Russom (eds.), Studies in the History of the English Language III - Managing Chaos: Strategies for Identifying Change in English, Berlin / New York: de Gruyter, 37-61 On the Origin of the Germanic Strong Verb System, Sprachwissenschaft 31/1, 1-52 'Werde der, der du bist!' - Die Figur des Zarathustra in Friedrich Nietzsches Dionysos-Dithyramben, www.jungeforschung.de (http://www.jungeforschung.de/moderne/Mailhammer.pdf) PGmc. *drepa-, Gm. treffen 'to hit', Studia Etymologica Cracoviensia 8, 103-110 [co-authored with Stephen Laker and Theo Vennemann] 3. Reviews (in press) 2008 2005 2004 Mechthild Habermann et al. (eds.), Historische Wortbildung des Deutschen, Tübingen (2002): Niemeyer, Word Don Ringe, From Proto-Indo-European to Proto- Germanic. A Linguistic History of English, vol. I. Oxford (2006): OUP, Anglia 126/1, 127-130 Kate Burridge, Blooming English. Observations on the roots, cultivation and hybrids of the English language, Cambridge (2004), LinguistList 16.654 Saul Levin, Semitic and Indo-European II, Amsterdam/Philadelphia (2003), LinguistList 15.1554 4. Other works / Newspaper articles 2007 2004 2001 Australisches Sprachpuzzle, Die Welt, 6 September, 28 (http://www.welt.de/welt_print/article1161255/Australisches_Sprachpuzzle.html) A Morphological and Etymological Study of the Germanic Strong Verbs, Doctoral Dissertation, Fakultät für Sprach- und Literaturwissenschaft, Ludwig-Maximilians-Universität München Etymologische Untersuchungen der Klassen I bis VI der starken Verben,M.A.Thesis, Fakultät für Sprach- und Literaturwissenschaft, Ludwig-Maximilians-Universität München

Василиса: Собственно британский археолог чешского происхождения Марек Звелебил (Marek Zvelebil) выдвинул в 1995 году гипотезу о неолитической креолизации, которая рассматривает Северную Европу эпохи неолита как своеобразный плавильный котёл культур пришельцев — неолитических земледельцев с коренными мезолитическими охотниками и собирателями, в результате чего возникли индоевропейски языки. Изучение изотопа стронция по раскопкам поселений неолитических земледельцев на юго-западе Германии показало, что первые земледельцы культуры линейно-ленточной керамики брали себе в жёны женщин с достаточно обширной территории, в том числе и у своих соседей, мезолитических охотников и собирателей. Появление мезолитических мотивов на первых изделиях керамики культуры воронковидных кубков, как и других элементов материальной культуры, также свидетельствует в пользу этого вывода. Согласно гипотезе, указанные смешанные браки представителей разных культур привели к распаду социальной и культовой структры раннеземледельческих культур линейно-ленточной керамики и Лендьел и последующему развитию нового общества, основанном на земледельческом натуральном хозяйстве, археологически идентифицированного как культура воронковидных кубков, в результате сочетания культурных традиций раннего натурального и земледельческого хозяйства вследствие креолизации. На Польской равнине указанная традиция существовала на протяжении 2,5 тыс. лет в период 4400 — 1800 гг. до н. э., пока последние общины охотников-собирателей не были поглощены горизонтом шаровидных амфор и шнуровой керамики, что создало культурную структуру, более близкую для местного мезолитического охотничье-собирательского населения, со смешением мезолитических и неолитических традиций. Культурное разнообразие горизонта культуры воронковидных кубков и более поздних культур шаровидных амфор и шнуровой керамики, как предполагается, было частично обусловлено указанным процессом.

Василиса: Культура воронковидных кубков, КВК (англ. Funnel Beaker culture, нем. Trichterbecherkultur, TRB) — мегалитическая культура (4000 — 2700 гг. до н. э.) эпохи позднего неолита. В рамках гипотезы М. Гимбутас рассматривалась как староевропейская; согласно другой точке зрения, представляла собой гибрид первой волны индоевропейских завоевателей с носителями предыдущей культуры Эртебёлле. Культуру воронковидных кубков (КВК) характеризуют укрепленные поселения до 25 га[2]. В основном они локализованы на побережье близ селений ранее существовавших культур Эртебёлле и Нёствет-Лихульт. Состоят из домов, построенных из глинобетона, размером примерно 12 х 6 м, рассчитанных на одну семью. Сооружения возводили вокруг монументального погребения, находящегося в центре поселения. Погребения разнообразны: в простых земляных могилах, дольменах (рёсе), коридорообразных гробницах, в курганах, но ингумация преобладала. Самые древние могилы представляли собой камеру из дерева внутри длинного могильного холма, которую сверху закрывали кучей земли, а вход заваливали камнем. По сравнению со сходными мегалитическими сооружениями Ирландии, Франции и Португалии погребения TRB возникли поздно и, по-видимому, представляют собой традицию, привнесенную откуда-то с запада. Предполагают, что они не были предназначены для всех носителей культуры, и в них помещали только тела элиты общества. В могилы также помещали керамику, вероятно, с пищей, и изделия из камня. Такие же изделия находят в реках и озёрах близ поселений TRB, и практически все 10 тыс. топоров этой культуры, найденных в Швеции, были утоплены в водоемах. Кроме могил возводили большие культовые центры, окруженные палисадом, рвами и валами. Самый большой из них, территория которого занимала 85 000 m², найден на острове Фюн. Считают, что на его сооружение было потрачено 8000 человекодней. Площадь другого, расположенного близ города Лунд, — 30 000 m². Культура получила название из-за характерной формы керамики: стаканов и амфор с верхушкой в виде воронки, по-видимому, предназначенных для питья. На одной из них имеется древнейшее изображение колесной повозки (четыре колеса на двух осях), возраст которого — ок. 6 тыс. лет. Каменные боевые топоры по форме напоминают распространенные в то время в Центральной Европе топоры из меди. Известен плуг. Хозяйство Европа в первой половине IV тысячелетия до н. э.Разводили овец, коз, свиней, крупный рогатый скот, но не пренебрегали также охотой и рыболовством. На небольших полях высевали пшеницу и ячмень. Из-за истощения почвы часто переселялись с места на место, но на небольшие расстояния, оставаясь в одном и том же регионе. В районе Мальмё занимались горным делом, добывая в шахтах кремень и обменивая его на продукты других культур Швеции. Импортировали изделия из меди, особенно ножи и топоры, из Центральной Европы. География и генетические связи Шаблон:DubiousРаспространение культуры воронковидных кубков (зелёный) в 3500 году до н. э.Ареал КВК на юге достигал Чехии, на западе — Нидерландов, на севере шведского города Уппсала, на востоке — устья Вислы[3]. В центре этого региона предшественницей КВК была субнеолитическая культура Эртебёлле, которую она полностью заместила. Происхождение КВК остается предметом дискуссий. Неясно, является ли КВК результатом окончательной неолитизации местной культуры, или она возникла в результате иммиграции какого-то пришлого населения. Современное население южной Скандинавии наряду с генетическими маркерами автохтонного населения имеет гены иммигрантов с юга и востока [4]. В частности, вместе с культурой TRB у местного населения появились гены, позволяющие взрослым переваривать лактозу[5]. В начале III тысячелетия до н. э. КВК в течение всего двух поколений была замещена культурой боевых топоров. Быстрота перемен и предварительное наличие смешанных погребений предполагают внутренние подготовительные изменения КВК, возможно, связанные с проникновением индоевропейского населения из степей юго-востока Европы[6][7]. Баальбергская культура на территории Германии рассматривается либо как локальный вариант КВК, либо (среди сторонников неиндоевропейского происхождения КВК) как связанная с индоевропейскими вторженцами.

Василиса: Эртебёлле (дат. Ertebølle) или EBK — североевропейская субнеолитическая культура (VI—IV тыс. до н. э.) с центром в южной Скандинавии. Генетически родственна культурам северной Германии и Нидерландов. Название получила по локализации поселения, обнаруженного близ датского населенного пункта Эртебёлле на берегу Лим-фьорда. Исследования Раскопки начались в 1890х годах в огромных кучах доисторического мусора, состоящего из раковин устриц и других моллюсков, смешанных с костями и остатками изделий из кремня и оленьего рога. Они представляли собой кухонные отбросы (дат. køkkenmødding, кьёккенмёддинг), поэтому культуру иногда называют кьёккенмёддинг или культура кухонных отбросов, а также Эртебёлле-Эллербек (Ertebølle-Ellerbek), по именам датского и германского поселений (последнее — в пригороде Киля в Шлезвиг-Гольштейне). В 1960х-1970х годах родственная культура была исследована в Нидерландах, близ села Свифтербант. Однако свифтербантская культура, существовавшая одновременно с EBK (в 5300 — 3400 гг. до н. э.), является переходной от мезолита к неолиту, а не чисто мезолитической или субнеолитической, так как ее носители сочетали рыболовство, охоту и собирательство с животноводством и возделыванием зерновых культур[1], вероятно, заимствованных от поселившихся близ Лимбурга племен культуры линейно-ленточной керамики. Древнейшие слои свифтербантской культуры относятся к 5600 г. до н. э., и ее погребения этого периода идентичны обнаруженным в Эртебёлле[2]. Хозяйство Основным видом хозяйства племен данной культуры были рыболовство, охота и собирательство. Хотя зерновые ее носители не культивировали, некоторое количество зерна в их распоряжение попадало, вероятно, путем обмена с южными земледельческими культурами. Рыболовство Основой питания была рыба. Найдены остатки судов и рыболовных снастей. Суда преимущественно представляли собой лодки-однодеревки с веслами. Для ловли рыбы устраивали запруды на мелководье, для чего в дно втыкали 4-м жерди из лещины. Гарпуны изготовляли из рога оленя, найден экземпляр, к которому была присоединена веревка; использовали и пики с деревянными зубцами. В улове присутствовали десятки видов рыбы: щука, карп, угорь, окунь, лосось, треска, сельдь, анчоус, камбала и даже несколько видов акул, присутствие которых указывает на способность мореходов EBK выходить на охоту в открытое море. Поскольку судов кроме однодеревок не найдено, неизвестно, какими средствами пользовались носители этой культуры для дальних морских путешествий. Кроме рыбы устраивали охоту на морских млекопитающих: косаток, дельфинов, тюленей и других ластоногих. Одним из главных видов керамики EBK была лампа, заправляемая китовым жиром, небольшой глубокий сосуд овальной формы, в котором можно было поджечь горючую жидкость. Предполагают, что наличие большого количества китового жира означает активный промысел животных, из которых его можно добыть. Охота Судя по остаткам костей, носители EBK охотились в основном на крупных лесных животных, пушных зверей и морских птиц. Их добычей были олень, кабан, тур, изредка лошадь, предположительно, дикая, бобр, белка, хорёк, барсук, лиса, рысь. Доступная в болотах и водоемах птица представляла собой чернозобую и краснозобую гагару, баклановых, лебедей, уток, а также кудрявого пеликана, глухаря и поганковых. История EBK развивалась на базе ранее существовавшей скандинавской культуры Конгемозе. На севере она соседствовала с другими мезолитическими культурами Скандинавии. Различают две фазы EBK, раннюю (5300 — 4500 гг. до н. э.) и позднюю (4500 — 3950 гг. до н. э.). Начиная с 4100 г. до н. э. EBK распространялась по берегам Балтийского моря на восток, как минимум до острова Рюген, но затем была внезапно заменена культурой воронковидных кубков, в которую впоследствии вошла и свифтербантская культура. Доказательств ее завоевания новыми пришельцами нет, поэтому носители EBK могли составить, по меньшей мере, часть населения культуры воронковидных кубков. Антропологический тип Черепа представителей культуры Эртебелле часто характеризуют как кроманьоидные, поскольку они были массивны и обладали резко выраженными надбровными дугами, также они имели очень широкое лицо — их бизигоматик составлял около 154—157 мм.[3]. Для современного населения регионов, где существовала культура Эртебёлле, характерен фальский расовый подтип. Культура В могильниках (Вэдбек, Драгсхольм, Скатехольм) находят бусы из зубов оленя, янтарные подвески и глиняные кубки, костяные наконечники стрел [4]. Известно, что племена данной культуры употребляли пищу в вареном виде[5].

Аморгович: Німецьке гюне "велетень", японське оні "велетень"

Олег Гуцуляк: PALEO-SIBERIAN (YENISSEIAN) SUBSTRATE IN NORTH EUROPE Iurii Mosenkis Paleo-Siberian Ket substrate might influence the Proto-Germanic language and remain in Britain as the Pictish language Yenisseian origin of the pre-Celtic Picts of Britain? A. P. Dulson suggested that the Proto-Germanic words *hus- ‘house’ and *halb- ‘half’ are of Yenisseian origin. This idea was supported by V. V. Ivanov 1 . This revolutionary hypothesis was cofirmed by the etymological, toponymical, and genetic evidence. Latin Picti , Scottish Piht etc, English pixy, pixie ‘mythical dwarf’ : Proto-Yenisseian *pixe ‘person’ > Yug fik 2 . Latin Caledones , ‘the Picts’ : Ket kaldeŋ ‘warriors’ 3 while a famous warrior was an ancestor of the Picts 4 . The name of Scot(t)- (of unknoun origin) and the name of the pre-Celtic people of Britain Atekott- are comparable with the names of Yenisseian peoples, Ket and Kott . The Pictish inscription in Latin letters Drosten ipe Uoret-ett , ‘Drosten, the son of Uoret’ (cf. Pictish Drust filius Erp, Drust mac Erp ) include the word for ‘son’ 5 and the suffix of genitive 6 with clear Ket parallels: bisep-t ъ hyp ‘brother’s son’ (Ket -t ъ ‘genitive’ , hyp ‘son’ : Pictish -ett, ipe ). Cruithne , an ancestor of the Picts, had the son Fib or Fife : Yug (Yenisseian family) fyp , pl. fyfyn ‘son’ . Latin Thamesis ‘Thames’ (pre-Celtic) 7 : Pumpokol (Yenisseian family) tōm ‘river’ (> Russian Томь river and the city of Томск ), cf. the river of Tame in Britain, and Proto-Yenisseian *ses ‘river’ . The Cam river in Britain : Yenisseian Kem’ (Russian Кемь ) river . Yenisseian substrate in Proto-Germanic? Proto-Germanic *aiks ‘oak’ : Proto -Yenisseian * ʔɔ ksi ‘tree’. Proto-Germ. *bainam ‘bone’ : Proto -Yenisseian *boŋ ‘dead man’. Proto-Germ. *hanh- ‘hough’ : Proto -Yenisseian *qakal ‘bone’. Proto-Germ. *huġ - ‘to think, mind’ : Proto -Yenisseian *go ʔ ‘brain, marrow’. Proto-Germ. *kidja- ‘kid, young animal’ : Proto -Yenisseian *g ǝʔ t ‘child’, Ket k ʌʔ t , kitej ‘young’. Proto-Germ. *khanduz ‘hand’ : Proto -Yenisseian *kV ŋ q- , Kott haŋkan ‘fist’. Proto-Germ. *rat- ‘rat’ : Proto -Yenisseian * r a ʔ t ‘beaver’. 1 Иванов В. В. История славянских и балканских названий металлов , М., 1983, с. 156. 2 Yenissei after : Старостин С. А. Сравнительный словарь енисейских языков, Кетский сборник: Лингвистика , М., 1995, с. 249. 3 Ket after : Дульзон А.П. Кетский язык , Томск, 1968, с. 53. 4 Предания и мифы средневековой Ирландии , М., 1991, с. 261 , reference 34. 5 The Pictish Language, The Problem of the Picts , 1955, p. 140. 6 Калыгин В.П., Королев А.А. Введение в кельтскую филологию , М., 1989, с. 200– 201. 7 Кондратов А.М. Погибшие цивилизации , М., 1968, с. 185 roto-Germ. *þahs -a- ‘Dachs, badger’ : Proto -Yenisseian *tä ẋ Vr ‘otter’; Basque u-dagara ‘otter’ Proto-Germ. *tinom ‘tin’ : Proto -Yenisseian *t ɨʔ n ‘kettle’. German Kahn ‘boat’ : Proto -Yenisseian *ka ʔ ŋ ‘hole’ (originally ‘dugout’?) If Basque is related to Burushaski and Yenisseian of the Sino-Caucasian macrofamily then the traces of Yenisseian in the North Europe might reflect the wave which was earlier than Basque; cf. Basque words in Irish. The Welsh, Scottish, and Irish peoples are genetically related to the Siberian Kets. 8 8 According to Prof Steve Jones and colleagues at University College London, ‘ the Welsh are related to the Basques of northern Spain and southern France and to native Americans. All are descended from the Kets people of western Siberia ,’ and the Irish and Scots Gaelic are also genetically related to them, see Jones’ Y : The Descent of Man JOB BOARD Faculty Partnership with The Institute for Humane Studies Institute for Humane Studies Assistant Professor (tenure track) - Accounting University of Regina Tenure Track Assistant Professor for Green Technologies in Landscape

Олег Гуцуляк: ALTAIC SUBSTRATE AND ‘HAMITIC’ CULTURAL WORDS IN GERMANIC Iurii Mosenkis If Altaic-related German words represent namely substrate, i. e. basic lexicon inherited from previous language of the people, then ‘Hamitic’ -related words represent cultural lexicon Altaic substrate in Germanic PG *bakam ‘back’ : Proto -Altaic *bi ̯ ū̀k`a ‘side (of body), thigh’; cf. Proto-Slavic *bokŭ ‘body side’ (etymology is unknown) 1 : Proto-West-Caucasian *bg’a - ‘back’, Proto -East-Caucasian *mug’ - 2 , Svan poq’ ‘body side’ (inherited word); 3 English body , Old English bodig , Old High German botah : Proto-Altaic *bd ‘body’ 4 PG *bainam ‘bone > foot’ : Proto -Altaic *p`j ‘bone’ Proto-Altaic *bi ̯ u ̆ ̀k`i ‘to bow, bend’ > Mogol bökkän , Negidal boxon English girl : Proto-Altaic *gī́a ‘girl’ English bird , Old English bird , bridd : Proto-Altaic *pi ̯ o ̆ ́ ltorV (/-ld-) ‘bird’ > Proto -Turkic *b ɨ ldur- , Tungus-Manchu *pilti- PG *blodam ‘blood’ : Proto-Altaic *bi ̯ jlu ‘blood’ > Tungus -Manchu *boldu- ‘pulse’ PG *kækōn - ‘jaw’ > English cheek : Proto-Altaic *č`k`e ‘cheek bone’ PG *tuppaz ‘top’ : Proto -Altaic *tjp ‘hill, top’ PG *deurjaz ‘dear’ : Proto -Altaic * ǯ a ̆ ́ ra ‘good’ > Proto -Japanese *d ǝ ́ r ǝ ́ - PG *bruthiz ‘bride’ : Proto -Altaic *be ̆ ̀r ‘bride’. It is clear that Altaic part of unetymologized Germanic word represent basic lexicon without cultural words, i. e. it is namely substrate. Hamitic, i. e. non-Semitic Afro-Asiatic, cultural lexicon in Germanic English hawk < Proto-Germanic *xabuka- ‘hawk’ : Proto -East-Chadic * ʔ a-buk- ‘vulture etc.’ (Afro -Asiatic article ha- ) 5 1 Джаукян Г. Б . Взаимоотношение индоевропейских, хуррито - урартских и кавказских языков , Ереван, 1967, с. 189 2 Климов Г. А. Кавказские языки , М., 1965, с. 72 3 Климов Г. А. О праязыковой реальности, Актуальные вопросы сравнительного языкознания , Л., 1989, с. 10 4 A comparison of A. V. Malovichko. PG *baruga- ‘barrow, pig’ : Proto -East-Chadic *barVk- ‘bull, cow’ 6 ; English bull < PG *bulēn , *bull ēn ‘bull, ox’ : PECh *bily- ‘buffalo’ 7 etc. English roof , Old English hroof , Proto-Germanic *khrofam without connections outside Germanic : Proto-West Chadic *ruf- ‘mud roof’ English salmon < Latin salmo : Proto-Central Chadic *šalm - ‘fish’ English boat < Proto-Germanic *bait- : Proto-Berber *buṭ - ‘bottom of a vessel’ English roof , Old English hroof , Proto-Germanic *khrofam without connections outside Germanic : Proto-West Chadic *ruf- ‘mud roof’ English salmon < Latin salmo : Proto-Central Chadic *šalm - ‘fish’ English boat < Proto-Germanic *bait- : Proto-Berber *buṭ - ‘bottom of a vessel’ So if Altaic-related German words represent namely substrate, i. e. basic lexicon inherited from previous language of the people, then ‘Hamitic’ -related words represent cultural lexicon. The line of descendance of archaeological cultures as Iberomaurusian / Oranian > Capsian > Tardenoisian > Maglemose > Kongemose > Ertebølle with art similar to Capsian correlated with the ‘Hamitic’ substrate in Germanic and Saami-Berber genetic relationship while Kunda-Narva of Swiderian origin correlated with the Altaic lexical substrate in Germanic and east Finno-Ugric. 8 The ship images in the Nordic Bronze art are very symilar to the pre-dynastic Egyptian ones while, as M. Yu. Videiko underlined, the Funnel Beaker maceheads are very similar to the pre-dynasic Egyptian ones.

Олег Гуцуляк: 4.3.1. Предполагаемые лексические заимствования из неизвест- ного субстрата В конце XIX, начале ХХ века считалось, что значительное коли- чество общегерманских слов с неясной индоевропейской этимологией (таких, например, как нем. Adel, Bein, Dieb, Grund, Ort, Zehe, Weib, Winter, Tag, arg, arm, klug, fliehen, laufen, trinken – см. список Kauffmann 1913) могут быть заимствованиями из неизвест- ного языка91. Наиболее последовательно эту идею отстаивал З. Фейст, который, просмотрев этимологический словарь немецкого языка Клуге, обнаружил, что около 30% общегерманского словар- ного состава не имеет соответствия в других индоевропейских языках, т. е. что значительная часть германских слов может иметь субстратное происхождения. К таким словам Фейст относил, преж- де всего, слова «морской» семантики, такие как немецкие See ‘море’ (гот. saiws ‘озеро’, др.-исл. sær, sjór, др.-англ. sæ; др.-фриз. sē, др.- вн., др.-сакс. sēo), Segel ‘парус’ (др.-исл., др.-англ. segl, др.-фриз. seil, др.-сакс. segel, др.-вн. segal), Storm ‘буря’ (др.-исл. stormr, др.- англ., др.-сакс., storm, др.-вн. sturm), Strand ‘берег’ (др.-исл. strönd, др.-англ. strand), Netz ‘сеть’ (гот. nati, др.-англ. nett, др.-сакс. netti, nett, др.-фриз. net, др.-исл. net, др.-вн. nezzi) и т. д., замечая, что все германские названия рыб, кроме лосося, также не имеют соответс- твий в других индоевропейских языках (Feist 1924: 89). После работ Фейста этот список продолжал активно пополняться (ср., напр.: Krahe 1935; Rosenfeld 1961, Mackensen 1962; Tschirch 1966; Gysseling 1987). Определились и основные семантические группы ‘субстратного списка’. Кроме морской тематики и названия рыб к этому списку относят названия птиц, частей тела, ряд глаголов и другие слова92. Однако, начиная с середины прошлого века, несмотря на то, что ряд германистов продолжал утверждать о том, что треть общегерманского словарного состава имеет субстратное происхож- дение (см., напр.: Scardigli 1987: 222–223; Hutterer 1999: 45), и список Фейста и более поздние дополнения к этому списку стали подвергаться критическому пересмотру. Для многих считавшихся раньше субстратными германских слов была найдена приемлемая индоевропейская этимология (см., напр.: Neumann 1971). И если бы Фейст имел возможность просмотреть последнее, переработанное Зеебольдом издание этимологического словаря Клуге, он бы обнаружил, что часть слов, традиционно относящихся к словам догерманского субстрата, таких, например, как немецкие Land, Netz, See, Beere, Distel, Möwe, Regen, Reh, Rohr, Taube, Traube, получили хорошую индоевропейскую этимологию (см., напр.: Land, Distel, Möwe, Reh, Netz – Kluge/Seebold 1999: 185, 501, 572, 675), этимо- логия части слов является спорной, но все предлагавшиеся этимологии остаются индоевропейскими (Beere, Rohr, Taube – ibid.: 89, 690, 817), и только этимология немногих слов из этого списка продолжает оставаться проблематичной (ср. See, Regen, Traube – ibid.: 674, 753, 833), хотя и для ряда этих слов предлагалась индо- 92 Филолог-любитель американский певец Роберт Клэйборн даже дал имя этому субстрату, назвав его «фолькским» языком (англ. Folkish), по одному из предполагаемых субстратных слов (*folk-), и помещая его в район южного побережья Балтийского моря (Claibornе 1989). Нет, однако, никаких оснований отказываться от индоевропейской этимологии германского *folk- (см., напр., de Vries 1962: 137; Kluge/Seebold 1999). Это слово относится к группе эксклюзивных германских новообразований военной тематики, которые сформировались в протогерманский период из индоевропейских корней c разными суффиксами, которые традиционно называются расширителями корня (примеры см. в разделе 4.4). В данном случае расширителем было -k, т. е. *pol ‘полный’ + k. > общегерм. *folk- ‘отряд’. Традиционно считается, что соответствующее славянское слово (см. ст.-слав. плъкъ, русск. полк) является германским заимствованием, хотя индоевропейский корень *pl хорошо представлен не только в герман- ских, (ср. гот. fulls), но и в славянских (ср. русск. полный) и в балтийских (ср. лит. pilnas) языках. Однако, поскольку расширителя -k не находят в славянском, славянское полк считается германским заимствованием, а литовское pulkas, в свою очередь, рассматривают как славянское заимст- вование (Фасмер 1971: 311–312). Если это так, то славянская форма отра- жает, скорее всего, не доперебойное германское состояние, а субституцию отсутствующего в балтийском и славянском /f/ славянским /p/. Не исклю- чено и движение этого слова из германского сначала в балтийский, а затем в славянский. европейская этимология93. Резкой критике (см. Polomé 1989)94 были подвергнуты и доиндоевропейские этимологии ряда германских слов, предложенные Гисселингом (Gysseling 1987). Таким образом, особое положение германского словарного состава было поставлено под сомнение, поскольку оказалось, что количество неясных германских этимологий не превышает количества неясных этимологий в любом другом языке (см., напр.: Seebold 1986). Несмотря на определение индоевропейских этимологий у многих слов «субстратного» списка, в нем сохраняется целый ряд слов, этимология которых остается неясной. Эти слова продолжают рассматриваться как возможные следы неизвестного субстрата, причем предполагается влияние этого субстрата не только на германский, но и на другие языки северо-западной Европы (Huld 1990; Hamp 1990). Хэмп полагал, что из этого субстрата был заимствован ряд слов в кельтский, германский, балто-славянский, албанский (и фракийский). Причем характерным для этого языка было отсутствие оппозиции краткого /о/ и краткого /а/, а соответствующая фонема выступала в виде открытого /о/, именно в языках этой группы наблюдается совпадение краткого /a/ c кратким /o/. Одним из cубстратных слов этого языка, проникшего во все северные индоевропейские языки были слова, обозначающие яблоко и яблоню (ср. др.-ирл. ubull ‘яблоко’, aball ‘яблоня’; лит. obuolas ‘яблоко’, obelis ‘яблоня’; ст.-слав. яблъко, яблань; др.-исл. epli ‘яблоко’ < *apljaN, apaldr ‘яблоня’ < *apal(n), др.-сакс. appul ‘яблоко’, которые восходят к реконструированным формам *ablu ‘яблоко’, *abal-n- ‘яблоня’ (Hamp 1979: 159, 164–166). 93 Так большинство этимологий самого важного морского слова из суб- стратного списка (нем. See, англ. sea и т. п.) предполагает его индоевро- пейское происхождение. Ср., в частности, реконструкцию общегерманских корней *saiw- и *saigw- (ср. нем. seihan < др.-вн. sīhan ‘сочиться’, др.-вн. sīgan ‘капать’ и др.-инд. sincáti ‘выливать’, лит. syvas ‘сок’, латыш. sīws ‘сукровица’, греч. αἰονάω ‘поливаю’, (cр., напр., de Vries 1962; Koivulehto 1967; Meid 1984; Mees 2001). Этот германский корень возводили к индоевропейскому корню *sēi ‘капать, сочиться’, предполагая семанти- ческое развитие «лужа» > «озеро» > «море» (de Vries 1962: 575). Менее популярно стало предположение Коллиндера, считавшего, что *saiwo могла быть саамо-прибалтийско-финским заимствованием в германский (Collinder 1924). Однако, поскольку в других финно-угорских языках такого слова нет, следует согласиться либо с традиционным предполо- жением, что соответствующее саамское и финское слово было германским (< индоевропейским) заимствованием. Либо действительно это слово относится к словам субстрата, общего для саамо-прибалтийско-финского и германского. 94 Поломе не отрицает наличия слов из доиндоевропейского субстрата в германском (Polomé 1989: 54–55), однако критически относится к пред- лагаемым Гисселингом новым этимологиям. Критический пересмотр слов германского субстратного списка имел значение и для поисков более веских оснований для пред- положения о субстратной лексике. Если раньше при определении кандидатов в субстратную лексику объединяли все слова с неясной этимологией, без учета формы слова, то в последнее время стара- ются выделить и общие формальные признаки подобных слов, предполагая тем самым возможность того, что эти слова могли быть заимствованы из одного языка. Боуткан отмечает, что для многих германских слов, не имеющих индоевропейской этимологии, характерна одинаковая структура. Многие из них двусложны и имеют чередование гласных во втором слоге (ср., напр.: *aþal, aþil ‘имущество’; *durpul, durpil ‘порог’; *gadul, gadil ‘родич’; *magaþ, magiþ ‘девушка’; *hebon, hebun, *himin ‘небо’ и т. д. (Boutkan 1998)95. В некоторых случаях германские слова такого типа имеют соответствия в италийских языках, см. *ha(u)bud, -haubid ‘head’ (lat. caput). А в некоторых случаях, как в частности, в случае со словами, обозначающими яблоко и яблоню, которые также не считаются исконным индоевропейскими, они характерны для ряда языков северной Европы. Причем отметим, что это слово для обозначения яблока двусложно и имеет чередование гласных во втором слоге, что соответствует предполагаемым Боутканом критериям слова, заимствованного из северо-европейского субстрата. Хотя сравнение германских фонологических и грамматических инноваций с инновациями в других индоевропейских языках и в соседних финно-угорских языках фактически не свидетельствует о существовании пласта инноваций, которые можно было бы объяс- нить влиянием особого (и неиндоевропейского, и нефинно-угор- ского) субстрата, в общегерманской лексике можно обнаружить группу слов сходной структуры, которые могут быть интерпре- тированы как след неизвестного «северного» субстрата. Даже самые активные критики германского субстратного списка, отмечают наличие в германском неиндоевропейских терминов, характерных для некоторых семантических полей (напр.: названия представи- телей флоры и фауны), замечая, однако, что многое еще предстоит сделать для окончательного выяснения этого списка (Mees 2001: 28), с чем нельзя не согласиться. Несмотря на продолжающиеся споры относительно этимологий отдельных слов, можно согла- ситься с теми исследователями, которые признают наличие пласта заимствованной неиндоевропейской лексики в германских языках (см., напр.: Sausverde 1996: 142). Причем в ряде случаев эта лексика могла быть заимствована из субстратного языка и в саамо-при- 95 Следует, правда, отметить, что фонетическая структура слова с чередо- ваним гласных в суффиксе была свойственно для индоевропейских языков (аблаут), и такое состояние реконструируется и для протоиндоевро- пейского, что не принимается во внимание Боутканом. балтийско-финский (как это, по мнению Саусверде могло произойти для слова для обозначения «моря»), а возможно и в некоторых случаях и в балтийские языки (ibid.: 139–140). Однако кроме ставшего уже традиционным предположения о неизвестном субстрате, из которого в германский были заимство- ваны слова «морской семантики», в последнее время был высказан и ряд нетрадиционных гипотез. Феннеманн считал, что древнеевро- пейские гидронимы Краэ не являются индоевропейскими, а свиде- тельствуют о распространении в Европе языка, единственным жи- вым представителем которого является баскский. Он назвал его васконским и предположил наличие пласта слов из этого васкон- ского языка в германском. К таким словам он относил в частности германские слова, соответствующие немецким Harn, Silver, Eiche, Birke, Haken, Eisen, Garbe, Latte, stinken и т. п. (Vennemann 1995) В данном случае речь идет не об исключительно германском субстрате, а об общеевропейском субстрате индоевропейского, поскольку многие из списка слов Феннемана имеют соответствия в языках географически далеких от германского (ср., напр.: др.-исл. eik, др.-англ. āc, др.-вн. eih ‘дуб’ и греч. αἰγίλωψ ‘разновидность дуба’). Однако Феннеманн предположил не только наличие васкон- ского субстрата в европейских индоевропейских языках, но и нали- чие семито-хамитского суперстрата в германском (Vennemann 1995; 2000; 2004). Этот семитский суперстрат он связывал с археологи- ческой культурой мегалитов (см. ниже), полагая, что целый ряд германских слов были заимствованы из этого языка (ср., напр.: общегерманские слова, соответствующие немецким Erde, Volk, Eber, Haß, Heer, Horn, Garten, Mond, messen и т. д. – Vennemann 1995), однако для большинства слов из семитского списка Фенне- манна существуют убедительные индоевропейские этимологии, поэтому идеи семитского суперстрата в германском, были отверг- нуты германистами не только по экстралингвистическим причинам. Предположение же о васконском лексическом субстрате в индо- европейских языках заслуживает внимания, поскольку генетические исследования свидетельствуют о возможности такого влияния (см. ниже). Однако предполагаемые Феннеманном васконо-индоевро- пейские контакты относятся к периоду, предшествующему форми- рованию протогерманского. [Кузьменко Ю.К. Ранние германцы и их соседи: Лингвистика, археология, генетика /отв. редактор Н. Н. Казанский. — СПб. : Нестор-История, 2011. – С. 99-103].

Эль Мюрид: Ученые рассказали о карфагенском происхождении древнегерманских рун Германисты Тео Веннеманн из Университета Мюнхена и Роберт Мэйлхаммер из сиднейского Северо-Западного университета опубликовали книгу под названием «The Carthaginian North. Semitic influence on early Germanic», где обосновывают финикийское, а точнее карфагенское происхождение древнегерманских рун. По мнению ученых, финикийцы еще за пять столетий до нашей эры вели активную торговлю с германскими племенами на побережье Северного моря — в Южной Скандинавии и на территории современной северной Германии. Это как раз те регионы, где найдено множество артефактов с руническими надписями — украшений, оружия и камней. Рунами записывались имена, короткие сообщения, высказывания и магические формулы. Интенсивные контакты между древними германцами и Карфагеном продолжались вплоть до 146 года до нашей эры, когда этот финикийский город был разрушен римлянами. Веннеманн и Мэйлхаммер считают, что в результате этих контактов германцы переняли от финикийцев не только рунический алфавит, но и заимствовали многие слова, например, «народ» («Volk»), «земля» («Erde»), «плуг» («Pflug») и ряд других — у всех этих слов германисты обнаружили связь с семитской языковой семьей, к которой относится и финикийский язык. Заимствованы были и некоторые грамматические конструкции. Предположения о карфагенском происхождении германских рун не новы — отдельные элементы этой теории высказывались учеными в последние два десятилетия. Но авторы книги сейчас впервые представили общую картину, которая, впрочем, является далеко не бесспорной и обладает рядом слабых мест. В частности, нет доказательств того, что финикийцы достигали германских земель — известно только об их экспедициях к Британским островам. Кроме того, наиболее старые рунические записи, найденные на данный момент, датируются вторым веком нашей эры. Впрочем, по поводу отсутствия более древних находок авторы книги выдвигают целых два контраргумента — о затоплении побережий в последние два с половиной тысячелетия и о недостатках методов датировки, которые вполне могут ошибаться на несколько столетий.

Аурэлио: Хокинс утверждает, что протогерманцы (protoindogermanische Schicht) встретили людей, не говорящих на индоевропейском языке и позаимствовали многие особенности из этого языка. Он выдвигает гипотезу о том, что первый серьезный сдвиг закона Гримма был результатом того, как неносители языка пытаются произносить индоевропейские звуки и при попытке их произнести в они прибегали к ближайшим по звучанию на их родном языке.

Аурэлио: Новое понимание гипотезы догерманского субстрата предлагает генетическая генеалогия. Среди большинства индоевропейского населения по мужской линии в генетическом составе преобладают различные субкладами гаплогруппы R Y-хромосомы, в то время как носители германских языков имеют исключительно высокий процент гаплогрупп I1 и I2b, предположительно используемых для преобладания среди доиндоевропейского населения Европы.

Олег Гуцуляк:

полная версия страницы